Вертолет встретила почти что группа захвата — такие суровые у них были лица. Меня сразу отделили от остальных, посадили в машину с черными стеклами и мы понеслись с сиреной и мигалками. И уже через полчаса я оказался за полированным столом в большом кожаном кресле. Напротив сидели трое. Их я никогда не видел по телевизору, хотя наверняка они были важными политическими чинами.
Представился только один из них — немолодой человек с цепкими глазами.
— Иван Петрович, — произнес он, протягивая руку.
— Роман, — ответил я, и зачем-то добавил: — Тоже Петрович. Роман Петрович.
— Так вот, Роман Петрович, — начал он. — Во-первых, от имени правительства выражаем благодарность за неоценимую помощь и сотрудничество. А сейчас, пожалуйста, ваш карманный компьютер…
Я покраснел.
— Роман Петрович, — внушительно повторил он, — Пожалуйста, не делая резких движений, достаньте свой карманный компьютер и положите на стол… Нет, не мне — перед собой на стол. Да, вот так. Спасибо.
— Извините, — пробормотал я, — не подумайте, что я…
— Не надо оправдываться, — он поднял руку. — Вас, Роман Петрович, никто ни в чем не обвиняет. Если у вас не забрали компьютер, значит, именно так было надо. Еще раз повторяю: мы вам благодарны за сотрудничество и надеемся, что вы и дальше будете выполнять наши просьбы.
Я успокоился и кивнул. Уж очень давила на нервы и эта ситуация и этот кабинет, и эти окаменевшие лица.
— Теперь откройте письмо от доктора Пиколя, — продолжил Иван Петрович.
— Что? — встрепенулся я.
— Я повторяю: откройте письмо от доктора Пиколя. Делайте то, что я вам говорю, не нервничайте и не переспрашивайте.
— Делайте, Роман Петрович, это важно, — неожиданно подал голос один из сидящих в отдалении.
Я нашел письмо и открыл его в гробовой тишине.
— Теперь пишите ответ, — произнес Иван Петрович, в его руках вдруг появился блокнотик.
— Кому? Доктору Пиколю? — удивился я.
— Да, именно ему, доктору Пиколю. Пишите, я диктую. Доброе утро, доктор Эрнест, восклицательный знак.
Я поморщился.
— Может, просто доктор Пиколь?
Он кивнул:
— Да, напишите так, Роман Петрович, как написали бы лично вы.
— Написал, что дальше?
Он заглянул в мой наладонник, проверяя, и продолжил:
— Спасибо вам за быстрый ответ. У меня есть несколько серьезных возражений и пара мыслей, которые я хотел с вами обсудить. Об этом я напишу подробно чуть позже. Сейчас мы с группой ученых…
— Помедленней пожалуйста, — взмолился я, не успеваю. — …с группой ученых, так.
— С группой ученых отправляемся к кораблю. Чтобы принести пришельцам к подножью корабля тщательно отобранные…
— …тщательно отобранные…
— Тщательно отобранные образцы нашей культуры и искусства…
— …и искусства…
— Все. Отправляйте.
Я поднял на него удивленный взгляд.
— Отправляйте, Роман Петрович, — настойчиво повторил он.
Я пожал плечами и нажал «отправить».
— Что дальше? — спросил я.
— Теперь подождем.
— А чего, собственно…
Закончить мне не дали — распахнулась дверь и возник молоденький лейтенант.
— Отправилось! — выпалил он с порога.
Политические чины поднялись и вышли вместе с лейтенантом. В кабинете со мной остался только Иван Петрович. Он обошел стол, сел в кресло напротив, сцепил перед собой жилистые пальцы и глянул своими цепкими глазами даже не на меня, а сквозь.
— Вот так вот, Роман Петрович, — криво улыбнулся он. — Мы с вами посидим здесь еще какое-то время, не возражаете? На всякий, как говорят, пожарный. Может потребоваться снова ваша помощь. Наладонник откройте и положите перед собой. Если придет ответ — доложите мне.
Я кивнул. Наступила тишина.
— Чоза грибы, так молодежь говорит, да? — он невесело усмехнулся.
Тут до меня начал доходить смысл происходящего.
— Вы что… — начал я дрогнувшим голосом. — Вы… вы решили его взорвать?
Он устало покачал головой.
— Надеюсь, вы сами уже поняли, Роман Петрович, кто такой этот доктор Пиколь?