— Да. Взрыв цеха.
На этом разговор и окончился. Романкин, удрученный известием, прикидывал мысленно, что же там могло произойти, а полковник внимательно смотрел вперед и, казалось, любовался красотой снежинок, искрившихся в лучах автомобильных фар. Временами казалось, что впереди порхает масса белых мотыльков, как в южную летнюю ночь у фонаря…
На завод приехали утром. Снегопада здесь не было. Морозец выписывал узоры на окнах одноэтажных домов. Кое-где вместо стекол в окнах виднелись подушки, одеяла, фанера. А ближе к заводу стали встречаться дома с вывалившимися оконными рамами. Когда подъехали к заводоуправлению, полковник сказал:
— Вы, Романкин, идите в контору и опечатайте всю техническую документацию, а я осмотрю место взрыва…
То, что увидел полковник, превзошло все его ожидания. Кирпичи, скрюченное оборудование, деревянные балки и железные кронштейны веером разбросаны во все стороны. На развалинах маячила одинокая фигура человека в теплом пальто с отвернутым воротником, в котором пряталось худощавое лицо и рыжеватая бородка.
— Я думал, застану здесь много людей, а, оказывается, вы один, — сказал полковник, подойдя к незнакомцу.
— Разошлись. Было много: и прокурор, и из органов, все были, — неопределенно ответил человек в пальто, — А вы тоже по этому делу прибыли?
— Да, по этому. Я начальник управления госбезопасности.
— О! Тогда давайте знакомиться: профессор Горбунов.
— Горбунов? Из института взрывчатки?…
— Точно. Назначен техническим экспертом комиссии по расследованию взрыва.
— Мы с вами знакомы, профессор.
— Так-так, и я вас, кажется, припоминаю. Да, такое знакомство не забывается…
— Конечно, получилось тогда нехорошо. — Полковник опустил глаза. — Работал я тогда в управлении кадров наркомата, вот меня и послали исправлять ошибки… Я очень рад видеть вас во здравии!
— Спасибо. А встречи-то у нас с вами всегда необычные.
— Н-нда, один этот вид нагоняет тоску. — Полковник описал рукой полукруг в воздухе.
— Хоть бы что-нибудь осталось. Не знаю, за что и зацепиться, с чего начинать поиски причин взрыва!
— Если профессор сомневается, что же тогда мне говорить? — улыбнулся полковник.
— Не прибедняйтесь, я только на вас и надеюсь!
— Шутите, профессор!
Оба они осмотрели развалины и направились к заводоуправлению.
На одной из дверей заводоуправления появился листок бумаги с надписью красным карандашом: «Оперативная группа органов госбезопасности». Маленькая прокуренная комната с одним окном и двумя однотумбовыми столиками теперь напоминала архивный склад. На столах, подоконнике и просто на полу лежали стопки заводских дел. Здесь и техническая документация оборудования, и чертежи, и описания технологического процесса. Различные справочники по технике безопасности, материалы проверок цехов по противопожарному режиму, отчетности, описания, анализы… Романкин точно выполнил указания полковника и собрал в эту маленькую комнатку всю документацию завода. Он сидел за столом, а рядом стоял капитан Величко. В гимнастерке, затянутый ремнями, с тяжелой кобурой на боку, он выглядел молодцевато. Но светлые волосы его слиплись от пота, а на круглом лице появилась бледность. Капитан эту ночь не спал.
Тихим, спокойным голосом он докладывал:
— За ночь немногое успели сделать, товарищ полковник.
— Расскажите все подробно! — Полковник оседлал стул, упершись подбородком в спинку.
— Ночью я был в одном селе. Это в пятнадцати километрах от города. Нам стало известно, что там скрывается бывший начальник полиции города. Взяли его без шума на чердаке у родной тетки. При нем имелся парабеллум и две обоймы патронов. По дороге оттуда я увидел над городом зарево, а через несколько секунд услышал взрыв. Завез я арестованного в отдел, доложил вам по телефону, а сам сразу же на завод… Осмотрел место, произвел первые допросы, и, скажу вам прямо, товарищ полковник, впечатление не из хороших. В цехе не было порядка. Оборудование имело неисправности, перегревались подшипники. Сам директор не отрицает этого. Вечером он был в цехе и распорядился остановить его. По указанию директора механик цеха вызвал ремонтную бригаду, и в первые же минуты ее работы произошел взрыв. Вероятно, слесари прокручивали оборудование на больших оборотах… Выяснить не у кого, все они погибли!
— А директор, как объясняет директор?
— Ничего он не объясняет. Говорит, может, прокручивали, а может, и не прокручивали. В его суждениях есть странность, товарищ полковник.
— Странность?