Судить по ней о том, поднимался ли кто-нибудь в нагон и выходил из него на тропинку — увы! — не представлялось возможным.
— Бригада наша сборная… — Ольшонок поднял голову, словно прислушивался. Денисов внимательно рассмотрел его: втянутая в плечи голова, медвежья природная сила в угловатой фигуре. — Из постоянной бригады сейчас только проводница. Кладовщикова. Несколько лет уже вместе ездим…
— А другой помощник?
Они разговаривали в кабинете уголовного розыска. Стрельчатые окна отражали арочный свод, Колонну в середине — весь необычный вид кабинета, оставшегося от первой дореволюционной постройки вокзала: то ли придел, то ли монастырская трапезная; едва попав в кабинет, все невольно начинали ломать над этим голову.
Ольшонок едва ли обратил внимание на необычный интерьер.
— Салов? Вообще в третий раз едет. Он после курсов… Косов в этот рейс сам напросился.
— Почему?
— Не знаю: свои дела… Его бригада уехала перед нами за три дня. Он не поехал. В отпуск собирался, потом отставил. — Ольшонок жестко провел ладонью по подбородку. — А людей всегда не хватает. Вот и съездил! — Он снова прислушался.
В коридоре и во всем здании было тихо, только внизу, в дежурной части, время от времени хлопала входная дверь.
— Давно знаете Косова? — Денисов поправил лежавшие перед ним бумаги.
— Года четыре.
— Бывали вместе в поездках?
— Иногда… — Ольшонок что-то поискал взглядом на денисовском столе, не найдя, отвел глаза. Нервничал. — С десяток раз. Не более.
— Косов был с самого начала поездки?
— А как же! — Он снова поискал на столе взглядом.
— Хотите курить?
Почтовик кивнул.
— Вообще-то дома я не курю. Только на работе.
— Бывает. — Денисов достал сигареты.
— Спички у меня есть, — сказал Ольшонок.
Денисову был известен этот тип курильщиков, начинали курить они, как правило, уже работая. В зрелом возрасте.
— Кто из вас первым приехал на вокзал?
Он не торопил начальника вагона. Следователь, по существу, предоставила в его распоряжение достаточно времени — до получения результатов судебно-медицинского вскрытия трупа.
— Косов. — Ольшонок с жадностью затянулся.
— Он курит?
— Сигареты без фильтра. «Астру».
— Кто-нибудь был с ним?
— Перед отправлением? Жена и девочки. Они приехали на микроавтобусе. На «пазике». Он часто им пользовался. Когда я погрузился, жена с девочками были в купе. Пили чай. Потом уехали.
— Что у Косова было с собой?
— Как обычно. — Денисову показалось: Ольшонок хотел что-то добавить, но только затянулся глубже. — Чемодан, сумка. В купе переоделся в рабочее.
— Одежду привез с собой?
— Рабочая у нас здесь, на складе. У Косова старенький чемодан. В нем и хранит.
— Косов проводил жену? Или она оставалась до конца?
— Постояли у вагона. Тут сразу дали отправление.
— Отправились вовремя? — Денисову не удалось задать вопрос, который оказался бы для начальника нагона трудным или хотя бы застал Ольшонка врасплох.
«Не за что зацепиться…»
— Отправились по расписанию. — Ольшонок поискал пепельницу, Денисов подвинул ее ближе, на край стола. — Спасибо… — Он посмотрел на инспектора: — Все не верю в то, что случилось… Не могу поверить!
— Поездка проходила нормально? — Вопросы Денисова по-прежнему касались общих деталей.
— Морозы только! Говорят, где-то даже рельсы полопались. А вообще в этот рейс не везло. В Ташкент тащились неделю. В Ургенче стояли почти сутки. До этого в Бейнеу, в Кунграде… Теперь в Москве!
— Почему?
— В это время всегда тянешься. Ашхабадский скорый на сутки опоздал! А мы за ним шли… — Тема Ольшонка устраивала. — Обычно время в поездке идет быстро — не успеваешь обернуться. Сортируешь, выдаешь, принимаешь… А тут — еле шло! Несколько книг было с собой, «Вокруг света» — подшивка. «Сельская молодежь». Все прочли.
— Расскажите об обратном пути, — попросил Денисов. — Где вы взяли последнюю почту?
— За два с половиною часа до Москвы. В Ожерелье.
— Кто принимал?
— Сам. Кладовщикова помогала.
— А остальные?
— Чем занимаются в дороге? Шли с опозданием, работы не было. Про заносы еще в Мичуринске предупредили. Кто спал, кто так валялся.
— Разговаривали?
— Обо всем переговорили. По-моему, с Приволжской дороги уже молчали.
— Что было дальше, по прибытии в Москву? В город ходили? В магазины?
— Косов один ходил.
— А вы?
Ольшонок погасил сигарету.
— Никуда. Да и куда идти?