— Не знаю. В столовую, например.
— Я вообще не ем в столовых! — Денисову послышалось нескромное — похожее на хвастовство.
Давала ли вагонная жизнь другие поводы к самодовольству?
— А остальные?
— У нас все с собой: картошка, сало, капуста. Теперь дыни «кара кыз». Зимний сорт. По-ихнему — «черная», по-нашему — «старая дева»… С утра занимались кто чем. Валера спал. Кладовщикова разговаривала в купе с Вайдисом.
— Вы знали его раньше? — спросил Денисов.
— Вайдиса? — Ольшонок повертел пепельницу толстыми пальцами, поставил на место. — Никогда. Кладовщикова попросила за него: порядочный человек, земляк, ночевать негде… Понимаю: нарушение! А как отказать?! Столько лет вместе ездим. Всяко было!
— Чем в это время занимался Косов?
— Не помню. Наверное, возился с посылками.
— Это его ключи — на столике, в служебном купе?
— Его. Я все ключи знаю.
— Когда и где вы в последний раз видели Косова? Можете вспомнить? — Денисову пришлось прибегнуть к прямым вопросам, которых обычно избегал и от которых не ждал пользы, — выхода не было. — Когда и где?
Ольшонок отвел глаза, постучал пальцами по столу.
Да я все время его видел! Постоянно перед глазами. Вагон — это ведь как квартира! Трехкомнатная квартира с подсобными помещениями.
— И в сортировочном зале? — Денисов хотел определенности, в то время как Ольшонок ее явно избегал.
— И в купе! — Ольшонок занервничал. — И в большом коридоре. И в малом. В маршрутной кладовой, если вам интересно…
«Теперь теплее, — констатировал Денисов. — Определенно теплее… — Едва только появлялась «информация к размышлению», он мысленно обращался к себе как бы со стороны. — Надо постараться не потерять направление!»
Однако сразу потерял его, спросив:
— Говорили о чем-нибудь?
Ольшонок огладил ворс мохнатой шапки.
— Говорить?! О чем?!
Одновременно исчезла и надобность во внутреннем денисовском диалоге.
— Что делал Косов?
— Раскладывал посылки по «группам».
— Их не успели разложить?
— Я не стал интересоваться! — Ольшонок снова поискал сигареты. — Косов не новичок!
— Что вы делали?
— Сидел у телека. Сначала фильм показывали. Про марала и русскую лайку. Потом ЦСКА — «Спартак»! ЦСКА — чемпион, а «Спартак» выигрывает! Тут я вообще не отходил от экрана…
«Начальнику вагона все-таки удалось укрыть свою тайну…» — вынужден был констатировать Денисов.
— Когда включили телевизор?
— Не могу сказать. У вас программа передач есть? Тогда можно было бы определить точно… — Ольшонок чувствовал себя уверенней. В первую очередь это отразилось на ответах — они становились все свободнее, обстоятельнее. Денисов, видимо, удалялся от критической точки. — Могу сказать про каждую шайбу… Вплоть до вашего прихода в вагон! Кто забил, когда, с чьей подачи.
Денисов задумался.
— Кроме вас, кто-нибудь смотрел матч?
— Я один. Включил звук на полную мощность, — < Денисов знал, что Ольшонок не преминет сообщить эту деталь, — и смотрел. И ничего не слышал. Пока в вагон не застучали…
Ольшонок вздохнул как всадник, успешно миновавший все возможные препятствия на дистанции и благополучно достигший финиша. Он даже позволил себе взглянуть в сторону, на поддерживавшую арочный свод колонну: «Зачем? Как попала сюда?»
— Вагон убирали? — спросил Денисов.
— Сегодня? — Ольшонок посмотрел удивленно. — Нет… — Он покачал головой. — У нас как? Сдадим почту, потом уборка.
Удивление не было наигранным, Денисов поздравил себя. Это был его маленький успех. Ольшонок не понял, почему инспектор интересуется уборкой, а главное: раскрученные бумажки в углу «кухонного узла» и признаки поисков внутри вагона — с уборкой не связаны.
— Чем объяснить, что кладовая, в которой обнаружили Косова, была закрыта снаружи?
Вопрос застал начальника вагона врасплох.
— Не знаю. Может, закрылся?
—. Кладовую изнутри можно закрыть только с помощью ключа?! А Косов оставил ключи в купе.
— Кто-нибудь проходил мимо — закрыл машинально?
— И выключил свет?!
— Свет включается не из тамбура — из купе проводницы!
Их прервал телефонный звонок.
Снизу, из дежурного помещения, звонил Сабодаш:
— Начальник почтового вагона у тебя?
— Здесь.
— Приехал следователь. — Денисов понял, что речь идет о следователе отдела, которого вызвали из дома. — Хочет поговорить с. Ольшонком.
В коридоре послышались, шаги.
— Я направил к тебе человека, — Антон спешил, на пульте оперативной связи в дежурке некоторое время слышался прерывистый зуммер. — Он все объяснит.