Выбрать главу

— Дело Кроунгарда закрыли несколько дней назад. — Лаура посмотрела на Бена. — Ты счастлив?

— Не поверишь, но мне уже давно нет никакого дела до его дела.

Лаура улыбнулась:

— Я очень этому рада.

Он в самом деле больше ничего не чувствовал по этому поводу. Ненависть больше не отравляла его, как самый опасный в мире яд, сожаления растворились без следа, эта тема для него была закрыта значительно раньше. Даже когда муж Эли-Эн перед вынесением приговора пожизненной таэрран и пожизненного заключения в Ферверне (как и всем причастным иртханам) бросался проклятиями, Бен чувствовал себя на удивление свободным от всего этого. Впервые за всю жизнь он оставил прошлое в прошлом, и именно это открыло дорогу его будущему.

— Начинается! — воскликнула Лаура, и правда: свет в просторном, выполненном в форме лепестков, зале приглушили, а после и вовсе погасили. На виду осталась только огромная сцена, снизу зеркальная, по бокам и сверху оформленная как раскрывающийся бутон, покрытый имитацией хрупкой драконьей чешуи.

В темных тонах.

И когда в зал плеснула музыка, а на сцену выпорхнули мужчина и женщина, его сердце забилось быстрее.

Аврора ждала своего выхода. И она волновалась.

Аврора Этроу

Кто бы мне сказал, что перед выходом меня накроет, как в самый первый раз — не поверила бы. А ведь накрыло же! И вроде ничего не предвещало, я танцевала отлично, на репетициях все было отлично, на финальном прогоне со спецэффектами все было отлично, а тут… Стоило исполнителям главных партий выйти на сцену, как меня затрясло. Сначала — слегка, потом еще сильнее.

Откуда вообще это чувство?

Я ведь готова! Готова на все сто процентов!

Постановка Гроу отличалась от классического балета, это было скорее балетное шоу, и об этом говорили даже костюмы, но для меня-то что это меняло? Я сотни раз выходила на большую сцену, училась работать со спецэффектами, умела все это делать, и для меня это было легко и приятно, сейчас же…

Возможно, все дело было в том, что я выступала в непривычном для себя амплуа, танцевала антагонистку. Но какую! В общем, не зря Гроу говорил, что мне может понравиться. Сюжет постановки строился на том, что мир иртханов так никогда и не возник, шаманы не научились перенимать пламя драконов, и человечество осталось под землей. Под землей же возникли целые просторные города, объединенные общей сетью подземных трасс, и главной героиней была простая девушка, которую полюбил один из основателей погруженных (так их называли) мегаполисов.

Мне была отведена партия невесты этого самого основателя, которая благодаря его выбору лишается поддержки семьи, изгоняется из отчего дома, и вынуждена выживать на улицах трущоб, в очень жестоком мире. Спустя долгие годы она, выбравшись из той ямы, возвращается, чтобы отомстить. И не просто возвращается, она проделывает то, что не удалось проделать шаманам, и становится первой иртханессой.

Мы с Гроу часами заседали после общих репетиций, когда ему что-то не нравилось, и прогоняли эту партию (отдельные сцены из нее) по десятку раз. Он говорил, что влюблен именно в эту героиню и в ее историю, и в общем-то, я понимала, почему. Отчасти она напоминала его жизнь, с той лишь разницей, что Гроу не пошел в злодеи.

— Тьма — это нереализованный свет, слабость — запертая внутри тебя сила, зло — досуха выжатое добро, которое ты затолкала в самый дальний угол, — говорил он, и я раз за разом проникалась историей женщины, которой удалось достичь безграничных высот.

Достичь самой, но вместо того, чтобы использовать эти высоты во благо и для прогресса, она обернула их в месть, ненависть и отрицание того, чего всегда жаждала. Не безграничной власти и темной славы. Любви.

Один из самых проникновенных моментов в шоу — когда погибает мужчина, который любит ее больше жизни, погибает благодаря ее игре и манипуляциям, для меня был чуть ли не самым пронзительным. Я станцевала его так, что все присутствующие на той репетиции просто аплодировали, хотя для моей героини это была просто сопутствующая потеря. Всего одно мгновение сожаления, ужаса, осознания — и она снова закрывалась, становясь той, кто готов разрушать города ради своих амбиций и мести.

Именно после этой сцены Гроу сказал мне:

— Вот теперь ты готова.

И я в самом деле была готова.

Так что случилось сейчас?!

«Аврора», — раздался голос Бена в сознании: успокаивающий, сильный и мягкий.

Да, я не только на репетиции ходила все это время, я еще и пламя осваивала, и все особенности мысленного взаимодействия глубоководных. Для которых вот так общаться было в порядке вещей. Но у них в принципе все легче чем у остальных получалось, тот же оборот, например — в считанные секунды.

«Что?» — переспросила тихо.

«Почему ты волнуешься?»

«Не знаю. Просто волнуюсь и все».

«Тебе не стоит сомневаться в себе».

«Откуда ты знаешь?»

Музыка и кружение героев по сцене набирало обороты, там в спецэффектах рождалась история их знакомства, а я с остальными замерла в ожидании.

«Я знаю. Можешь мне поверить».

«О чем ты?»

«Ты справлялась каждый раз, когда тебе казалось, что мир рушится. Неужели ты не станцуешь партию, к которой так долго готовилась?»

Не знаю, что он там делал… Хотя знаю, конечно же. Обволакивал меня своими чувствами. Своей уверенностью. Своей любовью, словами и разделенным на двоих пламенем, своей верой в меня возвращая мне мою собственную. Я словно чувствовала, что у меня вырастают крылья.

«Я очень жду. Безумно соскучился по твоим танцам. Очень хочу посмотреть, как ты танцуешь».

Последний раз я танцевала для него в «Грин Лодже». Хотя мне кажется, я танцевала для него всегда.

«Только ради тебя».

Смех мысли не передавали, а вот веселье — вполне.

«Я спас постановку великого Джермана Гроу. Надо будет стрясти с него за это процент».

«Какая практичность!»

«До встречи на сцене, Аврора».

Моя следующая.

Пошел обратный отсчет, в такт затихающей музыке и финальными па кружащихся по сцене героев.

Шаг, другой, третий…

И вот я вылетаю на сцену. Еще не знающая, что меня ждет. Еще не подозревающая, что жених предпочел мне другую.

Я помнила каждое движение так отчетливо, будто всю жизнь готовилась к этой партии. Будто всю жизнь танцевала и жила только ее. И в ярком кружении, и в жестах отчаянии, и в прыжках. В сбивающемся дыхании, под мечущимся за мной по сцене светом (подземные декорации предполагали достаточно темные фоны, но с очень красивой подсветкой), я танцевала, как никогда в жизни.

Под тысячами взглядов, в переполненном зале. Здесь были и Зои с Дагом, и мама с отцом, и сотрудники моей школы, которым повезло успеть купить билет на премьеру Джермана Гроу, и множество людей, затаивших дыхание в напряженной, пронизанной вдохновением тишине. Я чувствовала их всех, я танцевала для них, рассказывая историю той, кто обернул свою силу во зло.

Поворот — кружение — вспышка!

С каждым новым выходом меня все сильнее ненавидели и мне сочувствовали, от меня хотели избавиться и в то же время хотели, чтобы все повернулось иначе. Их было бесчисленное множество: оттенков эмоций, чувств, устремленных на меня взглядов. И лишь один из них сейчас словно вплавился в меня, словно мы танцевали вместе. Словно он оказался со мной на сцене, в движении, в своем костюме, совершенно не предназначенном для балета. Словно это Бен поднимал меня на руках, и мы парили, парили, соединенные пламенем и бесконечным чувством, будто на одной паре крыльев.

Над сценой.

Над Зингспридом.

Надо всем миром в нашей бесконечной любви.

Конец