ПЕРЕВОРОТ
После Тургайского съезда Советов Джангильдин выезжал в Москву, где встречался с В. И. Лениным и его соратниками. Руководители партии и правительства одобрили деятельность Алиби Токжановича, оказали помощь в создании национального вооруженного формирования. Из Москвы Джангильдин вернулся в Оренбург в конце мая 1918 года не только Чрезвычайным военным комиссаром Тургайской области, но и Чрезвычайным комиссаром всего Степного (Киргизского) края.
Для того, чтобы лучше руководить борьбой с контрреволюцией, исполком Тургайского областного Совета должен был переехать в Кустанай{28}. Так стоял вопрос на повестке дня исполкома вскоре после возвращения Джангильдина из Москвы. Действительно Оренбург оказался отрезанным от крупных населенных пунктов Кустанайщины. Нужно было поэтому срочно что-то предпринимать.
Кустанай являлся самым большим из уездных городов. Он служил своеобразным торговым пунктом края. Кустанайский уезд славился своей плодородной землей. Здесь накапливались те излишки хлеба, за счет которых кормилось население области. Добывали в Кустанайском уезде и золото. Местное население знало о залежах каменного угля, железа, асбеста и других полезных ископаемых.
Всесторонне обосновав необходимость перенесения центра управления Тургайской областью из Оренбурга в Кустанай, Джангильдин направил, в Совет Народных Комиссаров, доклад и сметы областного исполнительного комитета, его финансирования в сумме тридцати миллионов рублей и сразу же начал эвакуацию своего аппарата в Кустанай. Но пробиться туда он не смог, о чем подробно изложил в письме на имя народного Комиссара по военным и морским делам: «Единственно возможная… дорога… через Кинель, Полетаево и Троицк. Проехав с оружием в руках до ст. Бузулук, тургайский отряд в числе около 46 человек членов облисполкома, служащих и красногвардейцев, должен был из-за наступления чехословаков на Кинель ехать гужевым путем до Богуруслана, оттуда по железной дороге до Уфы. В Уфе я имел свидание с народным комиссаром по военным делам тов. Подвойским. Здесь выяснилось, что на пути нашего следования чехословаками и белогвардейцами заняты ст. Миасс, Полетаево, Челябинск. Решено было попробовать пробиться в область силами нашего отряда, для чего тов. Подвойский обещал дать пулеметы, патроны и автомобили. Однако после его отъезда из обещанного ничего получить не удалось, так как потребовалось разрешение тов. Берзиня, находящегося в Екатеринбурге, а сообщение Уфы с Екатеринбургом было прервано. Тогда решено было ехать через Симбирск в Екатеринбург, а в пути испросить у Народного Комиссариата по военным делам оружие и деньги для финансирования отряда, с которым можно было бы пройти из Екатеринбурга или с какой-либо станции по дороге к Челябинску через полосу, занятую контрреволюционерами, в Тургайскую область. В Симбирске командующий войсками Иванов выразил согласие снабдить нас оружием и выдать деньги, если будет получено на то согласие Народного Комиссариата по военным делам; телеграмма об этом была послана мною из Симбирска 21 июня на имя тов. Юренева, другая телеграмма на имя тт. Ленина и Юренева. Однако до 24 июня ответа не последовало… если не будут даны теперь же средства для того, чтобы пробиться в область и организовать борьбу с контрреволюционными отрядами внутри того кольца, которым они охватили беззащитный киргизский край… прошу сделать распоряжение о срочном снабжении меня деньгами и оружием для формирования отряда и похода в город Кустанай…»{29}
Таким образом, поход Джангильдина в Кустанай не удался. К этому времени белочехи совместно с дутовцами, разгромив Совет в Челябинске, двигались к Троицку. Направленный навстречу 16-й Уральский полк, сформированный из кустанайских красногвардейцев, отступил под давлением превосходящих сил противника. Командование решило распустить бойцов, а командному составу полка уйти в подполье. Все дела, документы были уничтожены.
Контрреволюция Кустаная торжествовала. Местные меньшевики и эсеры вернулись на свои места и отправили делегацию встречать белогвардейцев, прося «пожаловать и помочь водворением порядка в Кустанае». Просьба была удовлетворена, и в город вступил небольшой отряд белочехов из 60 человек и два или три казачьих эскадрона{30}. Это случилось 23 июня 1918 года.
В тот же день здесь от имени «Комитета народной власти», где орудовали в основном эсеры и меньшевики было опубликовано объявление, в котором предлагалось всем советским работникам явиться в Кустанай для сдачи дел. Некоторые (Таран, Жумарь, Романов, Цыганков, Кугаевский и другие), увидев знакомые подписи, ничего не подозревая, действительно приехали в город и… попали в тюрьму{31}.