В конце 1929 года из числа «сорокасемидворников» органами ОГПУ были арестованы девять человек, в том числе и братья Надеины, Николай Шульгин, Дроздов, Ларин и другие. Все они были осуждены к различным срокам заключения. На остальных «сорокасемидворников» были объявлены розыски.
ВОЗМЕЗДИЕ
Однажды директор Кустанайского историко-краеведческого музея Баязит Махмутович Махмутов[5] получил письмо из Краснодара от пенсионера Николая Сергеевича Громова с экземпляром газеты «Степной крестьянин», выходившей в Кустанае в конце 20-х годов. Там было опубликовано начало отчета о показательном судебном процессе в Кустанайском окружном суде над офицерами белой армии, проводившими карательные операции в Кустанае в 1919 году после подавления краснопартизанского восстания. Дело слушалось в мае 1928 года. Баязит Махмутович передал письмо и газету мне. Я списался с Громовым. Оказалось, в двадцатые годы он работал в Кустанайском окружном суде старшим следователем. Во время гражданской войны участвовал в партизанском восстании. Другие номера газет, где описывался упомянутый процесс, у Николая Сергеевича не сохранились.
Николай Сергеевич сообщил, что один из офицеров-карателей Синдеев спустя каких-нибудь два-три года после восстановления Советской власти в Кустанае объявился в городе. Более того, пробрался в партию и работал на ответственной должности. Его жена слыла в городе активисткой. Но враг вскоре был опознан…
Мне надо было разыскать недостающие номера газет и выяснить, чем закончилось дело Синдеева. Помогли работники Государственной публичной библиотеки имени В. И. Ленина, которые выдали мне подшивку «Степного крестьянина» за май-июнь 1928 года. И вот, что я узнал.
Судебный процесс проходил в рабочем клубе. Зал был заполнен до отказа. Многие горожане толпились у здания суда в надежде услышать подробности от знакомых. Все это свидетельствовало о большом общественном интересе, какой проявлялся к процессу. Стояла абсолютная тишина.
…Взоры всех направлены на сцену, где заняли места судьи, государственный и общественный обвинители, защита. На авансцене — два стола и две скамейки для подсудимых. Их шестеро. Кто же они? Все обвиняемые происходят из крестьян или мелкого чиновничества, уроженцы Самарской губернии. Имеют среднее образование. Синдеев, тридцати двух лет, окончил учительскую семинарию, служил в старой и белой армиях в чине подпоручика. Иньков, тридцати четырех лет, имел чин капитана. Тридцатилетний Котельников — прапорщик. Спиридонов, двадцати девяти лет, сын приказчика, подпоручик. Катунову тридцать лет. Он конторщик, затем подпоручик. Тезейкин, двадцати девяти лет, поручик. Седьмой преступник Михайлов судился заочно.
«Пятьдесят расстрелов в день» — так назывался один из эпизодов обвинения. Свидетели показали следующее. 23 июня 1918 года в результате нашествия белочехов пала власть Советов в Кустанае. В августе белые объявили мобилизацию новобранцев. Крестьяне шли на службу неохотно и при первой возможности дезертировали. К ним применялись репрессивные меры. С каждым днем росло недовольство мобилизованных солдат и населения. Беляки вынуждены были укрепить местный гарнизон надежными воинскими частями. В Кустанай перебрасывается 11-й Бузулукский добровольческий офицерский полк, сформированный белочехами, для сдерживания начавшегося революционного брожения среди крестьянства. Полк офицеров, или красноштанников, как их тогда называли, (добровольцы, в отличие от мобилизованных, носили красные брюки), прибыл в Кустанай в феврале 1919 года. Вскоре была объявлена повторная мобилизация. Она ознаменовалась массовым бегством крестьян из белой армии. Начальник гарнизона капитан Яковлев и его сподручные были беспощадны: дезертиров ловили, расстреливали до полусотни человек в день.
«Расправа за восстание». После подавления кустанайского краснопартизанского восстания разыгралась жестокая расправа. Описать все ужасы, по словам очевидцев, не представлялось возможным. Более тысячи человек пали под пулями карателей возле станции Кустанай. Когда жертвы стояли перед нацеленными на них винтовками, мимо шло четырнадцать подвод с соломой. Офицеры приказали крестьянам свалить ее в одну кучу и подожгли. Всех оставшихся в живых партизан стали гнать через огромный костер, поставив условие: кто перескочит через костер, будет жить, а кто откажется, тому смерть. Свидетель П. М. Юртаев рассказывал: «Делать было нечего, решили пробежать через костер. Всех нас раздели и оставили в нательном белье. Когда я перескочил костер, на мне загорелось белье. Я упал в мокрый снег, стал кататься. Сбил огонь. Получил сильные ожоги, но все же остался жив. Многие мои товарищи не смогли перескочить через костер, сгорели…»