— Дашь ещё? — поинтересовался Малфой, соблазнительно сверкнув прищуренным взглядом.
Гермиона, оторвав ещё дольку, словно заворожённая протянула ее Драко, а он, едва слышно хмыкнув, обхватил одними только губами мякоть и оказался около лица Грейнджер, утыкаясь прямо в ее губы своими. Девушка склонила голову, приоткрыв рот, и одним легким движением раскусила мякоть, заставляя сок тут же потечь по их губам и подбородкам и почувствовать ещё более концентрированный мандариновый вкус во рту.
Драко крепко сжал ладонь на ее бедре и прижался к ней ещё ближе, углубляя поцелуй и вырывая из девичьей груди тихий стон, от которого слегка покачнулось сознание. Малфой вылизывал кисло-сладкий нектар с ее губ, ладонью забираясь под ткань халата и касаясь пальцами обнаженной кожи ее бедер.
Гермиона резко подалась назад, отстраняясь и заглядывая в его затуманенными глаза своими, почти чёрными при слабом освещении.
— Так ты сегодня уже не будешь работать?
— Да пошла эта работа, — произнёс Драко, облизывая губы от липкого сока. — Ведь у меня есть кое-что более интересное, чем можно заняться в выходные, не так ли? — Малфой для наглядного подтверждения своих слов немного поерзал на стуле, потираясь о Гермиону своим неожиданно вставшим членом.
— Замечательно! А я уж думала, мне придётся одной этим заниматься! — широко улыбнулась Грейнджер.
— Ох, я бы ни за что не допустил, чтобы ты сама этим занималась, пока я нахожусь в соседней комнате.
Гермиона резко спрыгнула с колен Драко и, схватив его за руку липкой и все ещё влажной ладонью, потянула с кресла.
— Отлично! Тогда пойдём! — радостно воскликнула Грейнджер. — Елку за сегодня надо полностью нарядить, а то ведь завтра должны прийти…
— Что, прости? Ёлку? — опешил Малфой, вставая с кресла. — Но я ведь потерся о тебя стояком и… намекал совсем не на это!
— Да, я знаю, — отбегая к выходу из комнаты, сказала Гермиона и закинула себе в рот ещё одну дольку мандарина. — Просто елка сейчас намного важнее стояка, вызванного твоим мандариновым фетишем.
Драко скрестил руки на груди и стал медленно приближаться к Гермионе, застывшей на пороге.
— Ах, мандариновый фетиш, значит, — язвительно произнёс он, пытаясь сделать вид, что не собирается себя вести как мальчишка, но… Это ведь было Рождество!
Драко резко бросился вперёд, собираясь схватить эту хитрую ведьму и заставить ее заняться его эрекцией прежде, чем они вместе займутся украшением елки.
Гермиона, вскрикнув, кинулась в коридор с громкими визгами, а Малфой, наигранно рыча, побежал за ней, напрочь забыв и про важные договоры, и про сильную усталость. Сейчас у него в носу стоял резкий запах мандаринов, в ушах звенел веселый визг, а грудь высоко вздымалась от излишней наполненности ощущениями предстоящего праздника. И все было хорошо настолько, насколько в принципе могло быть у волшебника, который собирался нарядить елку и заняться сексом с любимой девушкой.
«А может, стоит подумать над занятием сексом прямо под елкой? Только вот не вопьются ли осыпавшиеся иголки прямо в зад в самый неподходящий момент?»
Комментарий к mandarin fetish
Небольшая, уютная, ни с чем не связанная (ну лан, мб с моими «Министерскими шалостями») зарисовка.
Спойлер: к новому году пополнится ещё одной «рождественской штучкой» (подарочком для читателей)
========== kissing game ==========
Драко всегда любил Рождество. Любил праздничный ужин с изобилием еды и присутствием всех членов семьи за столом, любил обмен подарками, — ну а кто его не любит? — а также любил разглядывать украшенную всевозможными шарами ёлку, переливающуюся множеством разноцветных огоньков. Но единственное, что Малфой не понимал и не принимал ещё со времён школы — это гребанное зелёное растение, которое, переплетая стебли, в самый ненужный момент опускалось откуда-то с потолка к головам волшебников, словно гром среди ясного неба, принуждая к исполнению традиции. Омела. А название-то ещё какое идиотское!
Это злосчастное растение настигало двух бедолаг разного пола, не являющихся кровными родственниками, где-нибудь в школьных коридорах, заставляя учеников поморщиться, взмолиться Мерлину о спасении и быстро чмокнуть оппонента по несчастью в губы, пока омела не начала противно петь и раскидывать повсюду свои белые ягоды. Это наколдованное шутником-Дамблдором рождественское развлечение настигало всех и каждого хотя бы раз за время праздников, и Драко был, естественно, не исключением.
Конечно, иногда ему везло, и под омелой с ним оказывалась Панси или какая-нибудь маломальски симпатичная старшекурсница, но все же удача иногда прогуливала свой пост над его аурой, и Малфою приходилось целоваться с Милисентой Булстроуд, воспоминания о поцелуе с которой до сих пор вызывали у него рвотный рефлекс. Но выпустившись из Хогвартса, про эту дурацкую традицию, так любимую учителями, можно было забыть, и Драко был только рад, пока…
Жизнь не свела его с Грейнджер. В их первое совместное Рождество он увидел, как Гермиона колдует над одной единственной веточкой омелы, оставляя ее поджидающе висеть прямо в проходе между прихожей и гостиной. Малфой, естественно, вступил с Грейнджер в бурные дебаты по поводу того, что это ужасное и никому не нужное растение не должно висеть в его доме, но девушка быстро урезонила своего парня, сообщая, что живут они лишь вдвоём, а следовательно, целоваться он будет только с ней. Против поцелуев с Гермионой Драко не имел ничего против и был наоборот даже «за», хотя и не испытывал должного доверия к омеле.
Но все в этой жизни переменчиво. Драко думал, что он терпеть не мог Грейнджер, а вот уже сидел на своей кухне и смотрел, как девушка в одной лишь его рубашке готовила завтрак, попутно рассказывая ему какую-то очередную интересную историю про ее друзей-олухов. Драко думал, что после окончания школы он больше никогда не заговорил бы ни с одним волшебником с фамилией Поттер или Уизли, но вот он уже играл в квиддич на заднем дворе у Избранного и шутливо пререкался с Джиневрой. А также Драко думал, что никогда в жизни по собственной воле не захотел бы ещё раз оказаться под зачарованной омелой, но вот уже он сам, весело насвистывая, заставлял зелёные вьющиеся ветви растения разрастись по потолку его дома, создавая самое настоящее «минное поле».
А все это из-за Гермионы, которая постоянно заставляла его ломать свои принципы и правила, при этом даже не замечая этого! За несколько дней до Рождества ее словно пикси кусали за зад, и она, как ненормальная, с самого утра и до вечера носилась то по магазинам, покупая продукты к праздничному ужину, то по дому, маггловским способом наводя идеальнейший порядок, который даже закоренелому перфекционисту показался бы чересчур правильным. Ну а раз Гермиона была так занята, то и на Драко у неё совершенно не было времени, что сильно огорчало последнего. За неимением должного внимания Малфоя в один момент вдруг осенило, как ему добиться несколько лишних поцелуев и проведённых вместе минут в эти свободные от работы праздничные дни.
Тогда Малфой, пересилив себя, узнал несколько заклинаний для созданий зачарованной омелы и стал усердно заполонять растением потолки во всех комнатах их дома. Теперь он мог в любой момент настигнуть Гермиону в коридоре и вместо дежурного «Драко, давай позже, у меня много дел» получить в ответ самый сладкий и желанный поцелуй.
Сначала Малфой действительно ненарочно пересекался с ней под омелой, уже не так и ненавидя это растение, а потом… это стало самой настоящей рождественской игрой на поцелуи. Драко любил сидеть на диване, делая вид, что читает книгу, а потом в нужный момент перепрыгивал через спинку и оказывался с мимо проходящей Гермионой под омелой. Или зная, что сейчас девушка направится в ванную, чтобы отмыть и так белую раковину до блеска, поджидал Грейнджер в темноте коридора, чтобы опять «случайно» пересечься с ней под растением, которое за непослушание и медленное выполнение задания начинало пронзительно визжать «Jingle Bells», коверкая слова, и посыпать их градом маленьких, но твёрдых жемчужно-белых ягод.