— Но я слишком плохой мальчик, чтобы не распаковывать свои подарки до Рождества, — выдохнул Драко, встречаясь с ее глазами своими.
Его взгляд полыхал неконтролируемым огнем желания, а Гермиона могла лишь плавиться под ним, не оказывая сопротивления. Все завертелось так быстро, что девушка в жизни не смогла бы воспроизвести последовательность действий через пару минут. Она только моргнула, а его губы уже взяли под контроль ее, она пропустила лишь один вздох, а мужские руки уже вовсю хозяйничали на ее теле.
Малфой напористо всосал нижнюю губу Гермионы и медленно оттянул, царапая нежную кожу зубами. Его ладони, огладив красное кружево лифа, сжали девичью грудь, а потом скользнули за спину, расстегивая бюстгальтер и откидывая его в сторону. Гермиона вцепилась в его обнаженные плечи пальцами, впиваясь короткими ногтями в бледную кожу до следов-полумесяцев. Она со всей страстью отвечала ему, теряясь в собственных ощущениях.
Драко оторвался от ее губ и провёл своими по девичьей щеке, испачканной в муке, прямо к шее. Его губы стали терзать нежную кожу, не заботясь о бордовых следах, которые он оставлял на ее теле — все же не зря на ней весь вечер будет этот рождественский свитер с высоким воротом. Девушка страстно прижималась к нему, оглаживая ладонями его обнаженный торс, и томно постанывала, изгибаясь в его руках. В такие моменты Драко понимал, как идеально они подходили друг другу. Каждое их движение было синхронным, словно дополняющим движение другого, каждый их стон был какофонией звуков, составляющих идеальную мелодию, каждый стук их сердец звучал в унисон, распространяя по телу тепло и любовь.
Малфой склонился, вбирая ее сосок в рот, пока сам стал нетерпеливо расстёгивать брюки, звеня пряжкой ремня. Гермиона тяжело выдохнула, зарываясь пальцами в его платиновые пряди на затылке, и прижала голову Драко ближе к себе. Его язык приятно скользил по возбужденной плоти, а руки, справившиеся с брюками, сильно впивались в бёдра, пытаясь устоять от искушения быстрее завладеть ее телом. Но надолго его не хватило.
— Повернись ко мне спиной, — командно произнёс он, зная, как на Гермиону влияет его хриплый от возбуждения голос.
Девушка на трясущихся ногах обернулась, опёрлась руками о столешницу, и тогда Малфой понял, что пропал. Ее трусики были… нестандартными. На ягодицах, вместо привычной кружевной ткани, были лишь две красные полоски, идущие по отдельным половинкам попки и уходящие к полностью открытой промежности. Член дернулся в боксерах, дыхание застряло в глотке, а взгляд сфокусировался на муке, отпечатавшейся на ее коже.
— Ох, знал бы я, что к рождественским свитерам прилагается ещё такой рождественский сюрприз, так долго не отказывался бы, — пробормотал Малфой, проводя пальцами по следам муки на ее ягодицах.
Все ещё наслаждаясь видом на ее сочную попку, он скользнул пальцами по девичьей промежности, раздвигая влажные складочки, поглаживая набухший клитор и не давая девушке и шанса на разумный ответ. Гермиона простонала, изгибаясь в пояснице, а Драко сразу скользнул двумя пальцами внутрь, растягивая ее упругие стеночки. Его член пульсировал от желания, когда он смотрел на следы муки на ее теле, на эти чертовы красные трусики, которые теперь по-любому обоснуются в его влажных снах, и на ее потрясающее тело в пылу страсти. Мерлин, в такие моменты Драко лишь сильнее убеждался, как он ее любит, всю ее.
Гермиона протяжно стонала, пока мужские пальцы ритмично двигались в ней, принося удовольствие. Она уже и забыла, что несколько минут назад замешивала тесто и была абсолютно против их интимной близости. Конечно, девушка понимала, что ее провокационный внешний вид заставит Малфоя отвлечься на неё и думать только о сексе, но не учла того, что ее молодой человек чересчур нетерпелив. «Это даже и к лучшему. Теперь Драко точно будет довольнее любого сытого кота».
В один момент вынув из Гермионы пальцы, Драко заменил их членом. Ее влажные стеночки крепко обхватили его со всех сторон, принося долгожданное удовольствие. Сдержаться было невозможно, движения были резкими и быстрыми, а стоны ещё более громкими и страстными. Драко старался быть более нежным и аккуратным, но, твердо сжимая ладонями ее ягодицы в красных трусиках и пачкая свои пальцы в муке, отпечатавшейся на ее коже, было невозможно устоять от неконтролируемой страстной грубости.
Кончили они мощно, почти синхронно с одним единственным минусом. В дверь громко позвонили. Заиграла «Jingle Bells», поставленная ради поднятия праздничного настроения Гермионой, и Драко, даже не отдышавшись после оргазма, стал застёгивать брюки. Мельком взглянув на девушку, он не смог устоять от легкой улыбки. Гермиона с растрёпанными волосами, следами засосов на шее и следами муки по всему телу выглядела до боли мило.
— Я открою, одевайся.
Драко наспех поцеловал ее в макушку и, подхватив с пола свой свитер, натянул его на себя, следуя из гостиной в прихожую. Он только открыл дверь, а дом уже наполнился шумом множества голосов, будто пришли не трое человек, а как минимум десять.
— Джинни, мы уже дошли, хватит причитать! — первым зашёл Гарри, неся в руках несколько пакетов и раздраженно закатывая глаза.
— Да вы, пройдя метр, можете все испортить! — сразу за мужем вошла Джиневра, недовольно поджав губы. — Привет, Драко! Возьми у Гарри пакеты, а то он точно что-нибудь сейчас испортит!
— А, значит, ты думаешь, он — привет, Малфой, — ничего не испортит?
— Джинни, прекрати вести себя как наша мать, — пробурчал Рональд, заходя последним и закрывая за собой дверь. — Малфой, — приветственно кивнул он.
— Ой, вы только зашли, а мне уже хочется выйти отсюда, — в своей привычной манере поприветствовал всех Малфой, довольно ухмыляясь.
Драко забрал у Поттера и Уизли пакеты и заметил, что у каждого под пальто виднелось нечто, похожее на рождественские свитера. «Значит, не только я попал под раздачу», — подумал Малфой, отмечая, что свитера друзей Гермионы были более дурацкими, чем его.
Драко, пытаясь не вслушиваться в препирательства четы Поттер, повернулся, чтобы отнести пакеты на кухню, но наткнулся на Гермиону, замеревшую в дверном проёме. Она подняла на него взгляд и закусила губу, одергивая свой длинный свитер. На щеке так и красовался небольшой след от муки, а вот все бордовые следы на ее шее были удачно скрыты высоким воротом свитера, как и рассчитывал Драко.
— Кто-то вроде обещал быть благожелательным к моим друзьям, — тихо произнесла Гермиона, наверняка услышав, как он поздоровался со всеми.
— О, прошу прощения, такого больше не повторится, если ты пообещаешь, что позже я опять трахну тебя в этих трусиках, — ответил Драко низким, сексуальным голосом.
— Сегодня ночью я вся в твоём распоряжении.
— А если я скажу, что хотел бы осуществить это в туалете во время ужина? — хитро прищурив глаза, поинтересовался Малфой.
Гермиона изогнула бровь, одаривая Драко удивленным взглядом. Несколько секунд она внимательно всматривалась в него, пока ее друзья на заднем плане все ещё переругивались, а потому вдруг соблазнительно улыбнулась.
— Если весь вечер ты будешь хорошим мальчиком и не заставишь меня краснеть перед всеми за твои слова, то у твоего… рождественского желания есть все шансы на осуществление, — произнесла Гермиона, подмигивая Драко и тут же обходя его стороной, чтобы кинуться обнимать своих друзей.
Малфой, чувствуя, как улыбка широко растягивает губы, двинулся в сторону кухни, пытаясь успокоить взбунтовавшийся от ее слов организм. Теперь Драко понял, зачем все надевали эти дурацкие рождественские свитера. Чтобы отвлечь внимание от сексуального тела, спрятанного под цветастым убожеством, а также скрыть следы муки и засосов на своём теле от вездесущих родственников.