Пюисегюр много сделал в области гипнологии, открыл возможность погружать больных в состояние гипноза, налаживать словесный контакт с ними, давать им гипнотические и постгипнотические установки.
Другой последователь Месмера, Дюпоте (1796–1881), издал 2 книги и написал большое количество журнальных статей. Он признавал и материальную, и духовную составляющие магнетического действия. Первую Дюпоте считал флюидом, который излучает непосредственно организм, вторую относил к влиянию высшего порядка, соотносил с сомнамбулизмом или ясновидением. Он утверждал, что человек, обладающий избытком духовной энергии, может отдавать ее тому, кто наделен ею в меньшей степени, что электричество, магнетизм и гальванизм представляют собой различные модификации одного явления и что животный магнетизм – это «сложное электричество».
Животный магнетизм, по Дюпоте, излучается волнообразно под воздействием волевого импульса. По сравнению со световым флюидом, магнетический отличается большим проникающим действием, а его центром является головной мозг.
Своими опытами Дюпоте доказал непричастность подражания или внушения к эффекту магнетизации. Он магнетизировал животных, детей, стариков, больных, здоровых и иных и всегда получал одну и ту же реакцию – побледнение или покраснение лица, изменение ритма дыхания, конвульсии, дрожь, т. е. симптомы, которые сопровождают гипнотическое состояние. Но Дюпоте не знал о явлении, которое в дальнейшем Г. Ф. Плеханов назвал феноменом умного Ганса.
Последователем Месмера был внук известного баснописца Ш. Лафонтен (1803–1892), который не сомневался в том, что магнетический флюид на самом деле излучается и может изменяться под воздействием человеческого организма. Вслед за Дюпоте Лафонтен описывал физические ощущения тех, кого подвергал магнетизации (щекотание в больших пальцах, потение и пр.).
Лафонтен считал, что магнетические флюиды руководят всеми жизненными актами, в том числе каким-то образом связаны со взаимоотношением полов и воспроизведением потомства. Лафонтен оставил немало трудов, среди них «Искусство магнетизера», «Мемуары магнетизера».
Необходимо сказать, что в течение длительного времени учение о животном магнетизме и то, что впоследствии получило наименование учения о гипнозе и внушении, развивались параллельно. Каждое со своей точки зрения старалось объяснить одни и те же факты. Еще Парацельс высказывался по поводу психологической составляющей магнетического влияния и считал, что его успех зависит от воображения больного и степени его доверия непосредственно к методу лечения. Значение психологического фактора признавали и сторонники животно-магнетического флюида. В этом же были убеждены и ученики Месмера с той только оговоркой, что подражание, воображение, внимание и воля пациента важны, но они только способствуют процессу магнетизации, а не определяют ее успех. Противники полагали, что магнетическое воздействие – это и есть результат влияния психологических факторов. По их словам, «воображение без магнетизма вызывает конвульсии. Магнетизм без воображения не вызывает ничего».
Решительное отделение гипнотизма от магнетизма произошло в 1843 г., когда была издана книга Дж. Брэда «Нейрогипнология, или Трактат о нервном сне, рассматриваемом в его отношении к животному магнетизму». Поскольку Брэд категорически не признавал концепцию флюида, феномены животно-магнетического типа он назвал гипнозом (в переводе с греч. – «сон»). Брэд разработал и теорию гипноза, в соответствии с которой человек погружался в гипнотическое состояние посредством фиксации взгляда. Чуть позже Брэд включил в арсенал гипнолога и словесное внушение. Он явился первым хирургом, который провел операцию, погрузив пациента для обезболивания в гипнотический сон. Надо признать, что идеи Брэда не были восприняты его современниками. Л. Л. Васильев писал по этому поводу: