- С Тео всё будет хорошо? - спросила она, и в синих глазах застыли хрустальные слезинки.
- Будет. - Он перехватил измотанного криком сына. - Обещаю.
Сольд уткнулась ему в плечо - горячая, душистая, родная - и горько разрыдалась.
Кусочек небольшой, но завтра постараюсь выложить продолжение Чтицы. И совсем скоро обе линии объединятся в одну. Осталось совсем чуть-чуть :)
Спасибо вам, мои замечательные читатели, что не оставляете меня!
4.
Сразу после церемонии благословения семья Вир-дэ уехала на южное побережье Пограничья, где пахло барбарисом, а ветви персиковых деревьев сгибались под тяжестью плодов. Трауш пусть и нехотя, но передал дела хранителям (не забыв поставить за ними слежку) и увез Сольд подальше от поместья.
Она сидела на громадном покрывале, одетая в легкое платье, и корчила рожицы. Сын улыбался беззубым ртом. То ли жена выглядела ну очень смешно, то ли улыбка ребенка оказалась заразительной, но Трауш рассмеялся.
- Косоглазие тебя не красит. - Он разлегся на покрывале, с наслаждением подставив лицо лучам солнца, и подал миску с гроздью зеленого винограда.
Сольд фыркнула.
- А Тео нравится!
Теперь, когда у ребенка появилось имя, Трауш начал относиться к нему иначе. Нет, без всепоглощающей любви, но с пониманием: всё всерьез. Это не опасная игрушка, а живое существо. Мальчик, выношенный и рожденный Сольд. Её продолжение. Лорд бы даже научился любить его. Если бы не чувствовал щупалец, присосавшихся к Сольд. Сын наслаждался, впитывая материнскую силу.
Возможно, вскоре он станет нормальным...
После Трауш кормил супругу виноградом, а та играла с Тео в «ладушки». Солнце не жарило, но грело. Воздух был наполнен восхитительной сладостью. А на многие километры вокруг - ни единого живого существа (кроме, конечно, кормилицы). Идиллия была практически настоящей.
Вечером Сольд передала Тео кормилице, а сама отпросилась у Трауша прогуляться.
- Хочу побродить по окрестностям. Одна, - добавила смущенно. - Отпустить все мысли. Разрешишь?
Ему не хотелось расставаться с женой, но что делать. Порой, и правда, необходимо остаться в одиночестве, чтобы услышать самого себя.
- Не задерживайся. Я буду переживать.
- Знаю. - Она мазнула его губы мягким поцелуем.
Накинула на плечи шерстяной плащ и сбежала с крыльца, безостановочно озираясь. Трауш проводил её задумчивым взглядом.
Какая же она красивая! Хрупкая, сложенная из тончайших ниточек. Даже сейчас, измученная и плененная собственными страхами, она оставалась сильной. Роскошной. Грациозной. Величественной.
Она вызывала в супруге неизменное желание. Нужду слиться не только телами, но и душами. Потому-то он не любил отпускать её - точно вырывал из себя кусок.
Но сейчас Трауш не волновался. Его туманы не отпускали Сольд, следовали за ней по пятам.
Лорд всматривался в наливающееся чернотой небо, когда тишину дома взрезал истошный детский крик. Тео, как и всякий ребенок, постоянно плакал, но не так... Трауш метнулся в детскую, где кормилица прижимала к груди малыша. Тот задыхался и синел. Вопил, испуганный донельзя.
- Что с ним?!
Кормилица вся ходила ходуном.
- Простите меня, лорд. Не знаю, не представляю, что его потревожило. Мы готовились ко сну... Мне показалось, что Тео задремал, а он вдруг как закричит...
Ребенок заходился в плаче, и Трауш уже ощущал причину. По всей видимости, где-то поблизости дремал канал - место, откуда лилась природная магия. И Тео нащупал его, потянул в себя. Но новый канал всегда загрязнен, неспроста его раскопки поручают сильнейшим магам. Ребенок, не умеющий контролировать процесс, отравился скверной. Магическая грязь глубоко забралась в него и разъедала, точно кислота.
Кормилица причитала. Её собственная дочь, разбуженная криком Тео, всхлипывала.
Трауш смотрел на угасающего сына. Тот продолжал реветь, но с каждой секундой всё тише. Захлебывался плачем.
Погибал, съедаемый изнутри.
- Отдай его мне! - рявкнул лорд.
И впервые взял сына на руки. Взял без нежности и осторожности, но прижал к груди и понес прочь из дома. Подальше от канала. Кормилица семенила следом и крайне раздражала извинениями - уж лучше бы осталась с дочерью.
У кромки леса, когда дом скрылся из виду, Трауш поднял Тео на вытянутых руках и всмотрелся в краснеющие глаза. Туманы вплелись ребенку в жиденькие волосенки. Вползли в нос и уши. Нащупали грязь канала и начали вычерпывать её, взамен позволяя питаться магией Трауша. Ребенок сопротивлялся, но инстинкт пожирателя взял свое: и вскоре он с жадностью поедал отцовский резерв. Стихия в Тео бунтовала, непривычная ко вкусу теневой магии (материнская, наверняка, была слаще и вкуснее).
Во рту горчило. Ребенок успел вобрать столько из канала, что Трауша начало подташнивать. Вскоре его шатало. Кости сковывал озноб, как при предсмертной горячке.
- Что вы делаете? - бормотала кормилица. - Вы погубите себя...
Он отмахнулся от неё звериным ревом и продолжил обнимать Тео туманами. Ребенок выздорвавливал. Начинал осмысленно крутить головой и даже всхлипывать - от холода.
Понадобилось истощить себя до дна, чтобы сын очистился от скверны. Он вновь заплакал, но плачем обычного младенца. Чуть обиженно. И бесконечно трогательно. Так, что захотелось прижать его к себе и защитить от всего мира.
Не верится...
Трауш мог потерять своего сына. Лишиться его... Такого розовощекого и крикливого. С хитрющими глазами и материнскими губами.
- Сольд ничего не расскажешь, поняла?
Кормилица тупо закивала и продолжала кивать даже тогда, когда Трауш, укутав малыша в свою куртку, пошел в сторону дома.
Посреди прогулки на Сольд хлынула волна тревоги. Непонятной, и оттого особенно пугающей. Недоброе предчувствие драло грудь, и Сольд спешила домой.
А в детской спальне увидела столь невероятное, что застыла в дверях. Тео грелся на руках Трауша, и высокий лорд хрипловато, совершенно не попадая в ноты, нашептывал ему колыбельную.
- Мне её мама пела, - смутился он, завидев жену. - Только у неё голос был... и слух.
- У тебя прекрасно получается. Как вы тут? - А сама еле сдержала всхлип.
Неужели всё наладилось?..
- Мы - отлично. Тео, пойдешь к маме?
Малыш причмокнул во сне и схватился малюсенькой ручонкой за палец отца.
Эту ночь они провели втроем, невозможно счастливые...
...Ранним утром, едва солнце взгромоздилось на горизонте, из столицы примчался гонец. Но просил он, к удивлению Трауша, не лорда, а леди.
Сольд, зевающая и сонная - впервые за много ночей она прекрасно спала, но всё равно не выспалась, - вышла на крыльцо.
Гонец склонился в поклоне до самой земли.
- Вам письмо из королевства людей. От семьи Берков, - добавил он, вытаскивая конверт.
- От Иттана Берка? - Сольд улыбнулась.
- Нет. - Покачал головой гонец. - От некой Таи.
Действительно. На конверте, запечатанном сургучем с оттиском герба дома Берков, аккуратным (явно аристократическим почерком) было выведено: «От Таи Берк. Для Сольд Вир-дэ. Передать лично в руки. Срочно».
Кто такая эта Тая? Неужели жена Иттана?
- Ну что вы стоите на пороге. Проходите, вас покормят. - Сольд посторонилась, пропуская потерявшего дар речи (правители его до сих пор не кормили) гонца.
А сама вскрыла конверт.
5.
В столицу людского королевства они пробрались тайно - сквозь сумеречный туннель. Маги Янга не засекли двух гуляк между мирами, что при колеблющемся магическом фоне и неудивительно. Открывались и захлопывались завесы, сыпались одиночные твари - кому в такой обстановке есть дело до ничтожного разрыва?
Улочка, на которой они очутились, была безмятежно тиха. Такое безмолвие присуще лишь богатым районам, где с приходом темноты в домах разжигают камины, и семьи собираются в уютных гостиных, чтобы обсудить минувший день. Здесь вечерами не бегает детвора, потому как дети аристократов приучены к покою, а их отцы и матери считают ниже своего достоинства высовываться наружу в потемках.