Легко сказать, но невыполнимо, если ты, конечно, не обученный боевой маг. Впрочем, Иттан не стал спорить. Наметил глазом цель. Сосредоточился. Колдуны-твари были слабы, и от любого встречного заклинания их колдовство рушилось, опадая крупицами энергии на землю. Изо ртов вырывались звуки, походящие на хрюканье.
— Пли! — вскричал командующий, но лучники не спустили тетиву. Лишь один паренек, сощурившись, размахнулся и кинул в гущу тварей шарик в железной оболочке, который до сих пор вертел меж пальцев. Тот упал ровнехонько по центру, и толстозадый гад наклонился к нему, взялся рассматривать. С секунду не происходило ровным счетом ничего, но на крепостной стене воцарилось молчание, словно в предвкушении.
А воины как по команде побежали назад. Чего они испугались?!
Да и не было в этом побеге паники. Скорее — безразличие.
Взрыв прогремел неожиданно. Столп огня будто вырвался из-под земли. Оглушительный, от него заложило в ушах. Звуки слились в гул. И медлительные твари, не успев отпрянуть, разлетелись по полю обгорелыми ошметками мяса и костей.
Никогда прежде Иттан не встречал подобного механизма. Что сконцентрировано внутри шара? Магия? Но истинная сила была спокойна к взрыву; энергия не всколыхнулась. Чистое пламя?.. Как его заперли в оболочке из железа?
Кажется, недоумевал один Иттан. Воины гарнизона улюлюкали на разные голоса.
— Так их!
— Да!
— Мощно!
Сутулого паренька хлопали по плечам, и он смущенно опустил взгляд и бубнил что-то, мол, да было бы за что, оно само.
— Твари пугливы, и сегодня они отступят, — расхохотался командующий.
Так и вышло. Остатки перебили стрелами и мечами, и на округу пала шаль покоя.
После солдаты упивались элем, сидя за нескончаемыми рядами столов в обеденной зале. Молотили деревянными кружками, требуя добавки. Горланили песни и мерились количеством убитых гадов. Шальное веселье не кончалось, и Иттан, перекрикивая десятки голосов, обратился к командующему, который заигрывал с девицей из гражданских.
— Что находится в шаре?
— Далеко не убегай, — командующий шлепнул девицу по бедру. — Соль, — равнодушно ответил он.
— Соль? — переспросил Иттан, и во рту стало солено. — Обычная?
— А сам как думаешь? Нет, конечно. Я в подробностях не силен, но наши умельцы наловчились зажигать её и кидать во всех подряд. Забойная штука, скажу я тебе. Нынче, правда, хиленькая атака была, несерьезная, но когда эти чудища валят толпами, наши парни не успевают от них отбиваться, и наше единственное спасение — парочка шаров с заключенной в них солью.
Иттан вспомнил пламя, что взметнулось к небу и до костей вылизало тварей. Так вот что он должен добывать в завесы — некий порошок. Сильнее любой магии — чистая сила, способная уничтожить всё живое. Испепелить. Разорвать на части.
Мощь, к которой страшно прикасаться. Но собирать?..
Впрочем, кто его спрашивает.
От гомона закололо в висках, а горьковатый эль был отвратен и горьк, потому Иттан встал, сглатывая вкус дешевого пойла, и направился в чулан, гордо именующийся личными покоями. И дошел бы, если бы по пути ему не встретилась девчонка, привалившаяся к стене.
Тая.
— Эй, ты жива? — Он провел у неё ладонью перед глазами.
— Мне нужна твоя помощь, — просвистела она, а взгляд её бегал.
— Что случилось?
— Ничего. — Она мялась, не решаясь о чем-то попросить. А рука сжимала бок. Иттан задрал несуразное платье длиной до лодыжек, и девушка не успела отпрянуть.
Рана была небольшая, но глубокая — словно в мясо вогнали карандаш. Кровь свернулась, а кожа вокруг налилась красно-синим цветом.
— Это он тебя? — Иттан смотрел долго, не решаясь коснуться.
— Нет… — но, поборов гордость, призналась: — Да. Я… — замолчала сумрачно, явно не договорив чего-то важного.
— Он сделал с тобой что-то ещё?!
Ярость разливалась по клеткам его тела. В крови плескался яд. Кулаки сжались, и глаза опасно сощурились.
— Это неважно.
— Сделал?!
— Нет. — Тая покачала головой, и тяжелые кудри её заслонили лицо. — Обещал, но не сделал. Не успел… Я…
Вдруг она тряхнула волосами, принялась виновато озираться. Зашептала одними губами:
— Надо идти обратно… Я должна сдаться…
Завоняло магическим внушением. Иттан отвесил Тае пощечину — несильную, но отрезвляющую. Девушка, задохнувшись, согнулась пополам.
— Я убила его! — простонала она.
Дальнейшее общение не имело смысла. В следующую секунду Тая оказалась перекинута через плечо, и Иттан понес её, слабо сопротивляющуюся, к себе. Повалил на кровать и стянул платье. По щелчку пальцев зажегся светлячок, и под тусклым мерцанием Иттан долго ощупывал края раны. Девушка закусила губу, но не издала ни звука. Иногда, правда, в ней пробуждалось нечто чужеродное — и она пыталась вскочить, чтобы куда-то уйти. Но была слишком слаба.
Иттан наложил повязку с заживляющей мазью, туго затянул концы ткани. Перевернул на живот, убеждаясь, что больше нет ни ссадин, ни синяков. Зачем-то провел по выступающим позвонкам.
И почему-то дыхание его сбилось.
— Пей, — сказал, вливая в рот восстанавливающую настойку из неисчерпаемых своих запасов. Жидкость текла по губам, Тая захлебывалась, но глотала. — А теперь рассказывай.
— Я не… — Она вновь удумала встать.
— Жить хочешь? — Иттан легонько толкнул её в грудь, возвращая в постель. — Тогда рассказывай.
— Наказание за ослушание — смерть, — монотонно произнесла она, и взгляд остекленел.
Именно. Смерть. И Иттан непременно бы прикончил того мальчишку, если бы Тая не опередила его.
Вторая пощечина была ощутимее, звонче. Ладонь легла на мокрый лоб девушки, успокаивая. Иттан смотрел, как проясняются глаза Таи, и плел нить успокаивающего заклинания.
— Меня определили в Дом утех, — вскоре пожаловалась Тая обычным голосом.
— Ну, это они погорячились. — Иттан поправил сбившуюся повязку на её боку.
Тая хмыкнула и перехватила его руку.
— Щекотно, — фыркнула она, но после посерьезнела. — Ты мне поможешь?
Он коротко кивнул.
16
Тая.
Голова гудела, но дурманное забытье под чуткими поглаживаниями Иттана отошло на второй план. Ненормальное желание сдаться хозяину Дома утех не покидало рассудок, засело в темечке, стучало, требовало.
Вернись.
Вернись же!
Тая, справившись с тошнотой, комом подкатившей к горлу, села, подогнула под себя ноги, потрогала ноющий бок. Мужчина напротив смотрел на неё со смесью тревоги и жгучего любопытства. И Тая выдала всё без утайки: и про Дом утех, и про обещание отпустить её оттуда через пять лет, и магический контракт, который заключила по неосмотрительности.
— Тебя не учили, что нельзя подписывать абы что своей кровью? — Иттан недовольно покачал головой. — Ты сама загнала себя в западню.
— Но ты же маг. Разорви эту сделку!
— Смеешься? — Иттан прыснул, а Тая сжалась от панического страха, оседающего внизу живота. — Я могу отстрочить последствия, но не расторгнуть контракт. Когда мое заклинание спадет — а спадет оно скоро, — ты добровольно побежишь на плаху.
Иттан стряхнул с руки, которой гладил Таю, что-то, видимое ему одному. Растопырив пальцы, осмотрел их. Сжал кулак. В свете танцующего зеленого шара, что парил над комнатой, он казался неестественно бледным. Уставшим донельзя.
Опустошенным.
Но он ведь колдун! А Тая знала, что все без исключения колдуны могущественны. Что они могут руками раздвигать стены. Что способны убивать по щелчку. Так почему же он не хочет помочь?..
— Я всё для тебя сделаю, только… — начала Тая.
Иттан оборвал её на полуслове. Помассировал виски кончиками пальцев.
— Как ты убила того урода?
— Зарезала. — Тая подковырнула повязку, до боли надавила на рану. Боль отрезвляла, и пелена, что вновь пала на глаза, исчезла. — Его же ножом. Он купил ночь со мной, начал угрожать. Я хотела сбежать, но не смогла.