— С маслом, сметаной?.. — Люда поднялась и расстегнула пальто. — Что же еще, отнесу на работу.
И вечером, и утром, когда проснулась Люда, снова и снова вспоминала об этом неприятном и просто даже оскорбительном для нее случае. И всякий раз ничего лучшего не могла придумать, как прийти и молча, ни слова не говоря, поставить продукты в шкафчик, где Ольга держит свои вещи.
А потом Люда понемногу переключилась на иные заботы — к вечеру ожидала Виталия.
Но что значит «ждать»? Сидеть, накрутив волосы, и мечтать, с нетерпением поглядывать на улицу — не идет ли? Так Люда не могла. Волосы, конечно, накрутила еще с утра, в полдень расчесала щеткой-ежиком, неплохо получилось — золотистыми полукольцами волосы пышно и свободно спускались до плеч.
Потом вытерла пыль с мебели, а по углам комнаты еще и влажной тряпкой прошлась. Мама после обеда ушла в прачечную самообслуживания.
— Ты и без меня прекрасно управишься, — сказала она. — Чего ж буду время терять?
«Ясно, когда-то и стирать надо, — подумала Люда, — но, может, нарочно ушла, не хочет стеснять Виталия? Хотя не очень-то похоже, чтобы он стеснялся. Сразу освоился. Вообще как-то умеет, общительный, сам из деревни, а правильно мама сказала — на деревенского не похож».
Покончив с полом, принялась за другую важную работу — готовить винегрет. Дело нетрудное: овощей полно, морковь и свеклу мама с утра отварила. Винегрет хорошо, но что-то и сладкое надо. Печенье с тертой лимонной корочкой? Или «хворост»?
«А может, в самом деле сочни? — невесело усмехнулась Люда. — Творог найдется, сметаны целый литр. Ворованной… Эх, Ольга, ну зачем ты, кто надоумил?..»
В конце концов решила долго не возиться — нажарить «хвороста». Давно с мамой не делали. Она приготовила тесто, соды добавила и все остальное, что еще с детства узнала от мамы и бабушки, что рекомендуется в поварской книге и о чем со вниманием слушала на лекциях в кулинарном училище.
Через час в стеклянном блюде с узорчатыми краями пышной горкой, как сентябрьские листья клена, золотились подсохшие вывернутые ушки «хвороста».
Полюбовалась Люда своей работой и взглянула на часы — скоро и Виталия встречать. Сказал: к шести придет. А если раньше надумает?..
Не мешкая, Люда надела белую «водолазку» и юбку, коричневую, в клетку, с разрезом на боку. Не с каким-нибудь длиннющим, до половины бедра, а с небольшим, скромным — чтоб не стесняло движений. Ну и по моде чтоб было.
Вовремя успела. И трех минут перед зеркалом не повертелась — дзинь-дзинь звоночек у дверей.
И снова Виталий появился с цветами. А в другой руке держал портфель-«дипломат» с блестящими замочками.
Не снимая кожаной кепки, он вопросительно показал глазами на дверь в комнату Татьяны Ивановны. Люда поняла, помотала головой, и Виталий, подав ей цветы, обнял освободившейся рукой и крепко, прохладными с улицы губами поцеловал.
Виталий никак не хотел ее отпускать. Все-таки Люда вырвалась и убежала с цветами в комнату. Виталий тем временем снял куртку, тщательно вытер о половик туфли, пригладил перед зеркалом волосы и даже слегка взбил их на затылке. Потом открыл «дипломат» и вынул оттуда целлофановый сверток.
Сначала Вадим зашел в комнату Люды и, расширив глаза, сказал:
— Грандиозно! Прелесть! А тахта! Какая тахта широкая…
— Будто не видел. Хочешь посмотреть мамину комбату? — чуть покраснев, торопливо сказала Люда.
— А можно?
Она распахнула дверь напротив.
— О-о! — протянул Виталий. — Отличная. Еще и балкон-лоджия. Во двор выходит.
И к уже знакомой кухне Виталий не остался равнодушен:
— Нам такое в общаге и не снится. Столовая королевы! А запахи! — Увидев на блюде аппетитно желтевший «хворост», втянул носом воздух. — Это кто же постарался?
Люда скромно хмыкнула и ткнула пальцем себя в грудь.
— М-м, — удивился Виталий, — а какие мы сами! Позвольте, вы марсианка?
И правда: посреди чистой кухни на зеленом линолеуме юная хозяйка квартиры, рельефно обтянутая гольфом, выглядела существом почти неземным — такими изображают художники-фантасты пришельцев из других миров.
В глазах у Виталия мелькнули бесенята, он раскинул руки, и Люда, чуть испугавшись, проговорила с поспешностью:
— Что у тебя в руке? — И добавила, засмеявшись: — Носишь, как драгоценную вазу!
— А, это? — будто очнувшись, сказал Виталий. — Подарок. Я же вчера домой ездил в деревню. Только недавно вернулся… Не хотел брать, а батя ни в какую — возьми и возьми. В подарок, мол.
— Да что там?
— Посмотри.
Люда взяла целлофановый пакет, достала тяжелый и мягкий на ощупь сверток.