— Это просто потрясающе, — медленно произнес профессор Лэнс, глядя не на Северуса, а в оконный проем. Затем он обернулся, и его глаза сверкнули. Впрочем, нет, это, наверное, была игра света, вызванная пламенем камина. — Знаете, мистер Снейп, еще когда я учился в Хогвартсе, я размышлял о некотором несовершенстве системы магического обучения. Школьная программа рассчитана на волшебника среднего уровня и сереньких способностей. Она почти не учитывает различий между учениками. Впрочем, дисциплины по выбору все же как‑то ориентированы на личность и интересы ученика… Но вы, мистер Снейп, на редкость талантливы. Я не ошибусь, если предположу, что вам очень скучно на уроках, где преподавание ведется совсем не на вашем уровне?
— Не ошибетесь, сэр, — еле слышно ответил Северус, опустив глаза. Он и сам не мог понять, что его так смутило. Ведь не то же, что новый преподаватель назвал его талантливым. Он это и без него знал! Какая ему, Северусу, разница, что о нем думают остальные? Скорее дело было в том, что чуть ли не впервые его рассматривали как личность, а не безликого студента, мишень для нападок или…
— В Хогвартсе не предусмотрены индивидуальные программы для одаренных студентов, — сказал Лэнс. — Однако… есть тут у меня кое–какие мысли… Вы можете идти, мистер Снейп. Если что, я поговорю с вами позднее.
— Да, сэр, — наклонил голову Северус. Он встал со стула и пошел к выходу. — До свидания, профессор, — добавил он, обернувшись, у двери.
— До свидания, — отозвался Лэнс.
***
Лэнс был едва ли не единственным профессором, которому удалось вызвать у Северуса уважение. К Слагхорну и Флитвику он всегда относился несколько снисходительно и не без насмешки, к МакГонагалл еще с первого курса — скорее неприязненно, а остальные преподаватели, как считал он, вообще не заслуживали его внимания. Скрыть Северусу это не удавалось (впрочем, сказать по чести, он и не особенно пытался). Поэтому не было ничего удивительного в том, что среди преподавателей он, несмотря на свою одаренность, пользовался не большей популярностью, чем среди учеников. Исключение составлял разве что Слагхорн. Ну, теперь и Лэнс.
Северусу с трудом удавалось анализировать свое отношение к Лэнсу. Профессор не подпадал ни под одну из известных ему схем. Он смог поделиться своими теориями с человеком, который воспринял его всерьез… Он чувствовал, что тоже добился его уважения. И это было разнообразием на фоне мародерских нападок, неприязни преподавателей, зависти однокурсников.
Большинству его однокурсников профессор Лэнс, в общем‑то, нравился, несмотря на некоторую строгость. Миранда Сильверстоун однажды в гостиной заявила, что он самый лучший преподаватель защиты от темных искусств, и выразила надежду, что он останется по меньшей мере еще на два года.
— Жди, как же, — скептически заметил Долиш, который по понятным причинам не разделял энтузиазма Миранды. — Ни один преподаватель еще не выдерживал на этой должности больше года.
— Спорим, он уволится по собственному желанию, — подхватил Стеббинс, — когда ты замучаешь его любовными письмами и страстными взглядами с первой парты!
— Дурак, я вовсе не имела в виду ничего такого! — вскрикнула Миранда, нацеливая палочку на Стеббинса, и словно решая, каким проклятьем в него запустить. Стеббинс тут же пригнулся за спинку черного кожаного кресла: чар Миранды все побаивались, но не из‑за особой разрушительной силы, а потому, что она не умела их как следует накладывать, и эффект каждый раз получался самый неожиданный. Северус на всякий случай отодвинулся подальше и снова спрятался за книгой.
— Нет, он ничего, — вступился за Миранду Обри. — Гриффиндорцам спуску не дает, и вообще… Наверняка он учился в Слизерине!
— Ну и что, — буркнул Долиш, все еще не простивший Лэнса за то, что тот заставил его писать строчки. — Если учился в Слизерине — значит, хороший преподаватель?
— А ты на Слагхорна посмотри: что, плохой? — включился в дискуссию Стеббинс.
— Этот Слагхорн слишком уж любит грязнокровок! — воскликнул Розье, негодующе передернув плечами.
— Ты про эту Эванс? — хихикнула Аннабелла. — Да он наверняка глаз на нее положил!
Слизеринцы расхохотались.
— Ой, Монтегю, ну ты скажешь! — захлебываясь от смеха, выдавил Долиш. — Вы, девчонки, только об одном думаете! Это Слагхорн‑то… Слагхорн… ой, не могу!
Северус со вздохом отложил книгу. Нет, здесь совершенно нельзя было сосредоточиться. Как ему надоели уже эти глупые разговоры! Он снова вернулся мыслями в кабинет на третьем этаже. Профессор Лэнс считает его талантливым. Какая разница, что думают его одноклассники–болваны, а тем более этот Поттер, который только и умеет, что на метле летать и пускать пыль в глаза? Вспомнив о Поттере, Северус поморщился.
Тем временем разговор в гостиной свернул в его сторону.
— Ей со Снейпом надо встречаться, этой Эванс! — сказала Миранда, нисколько не заботясь о том, что Северус уткнулся в книгу в трех ярдах от нее. — Оба такие у–у–умные! К тому же он все равно полукровка — никто чистокровный не стал бы с ним встречаться!
— Прекратите ваши глупые споры! — попыталась вмешаться Нарцисса, но ее просто не услышали.
— Да с ним и Эванс не станет встречаться, — возразил Долиш. — Она красивая… то есть, я хотел сказать, не уродина, — торопливо поправился он под гневным взглядом Миранды, — а страшнее Снейпа еще поискать надо!
Уязвленный до глубины души, Северус под дружный хохот слизеринцев вылетел на лестницу, ведущую к спальням. Мало того, что собственная внешность всегда была болезненной темой для Северуса, так теперь в гостиной своего же факультета его так жестоко унизили! Даже грязнокровка, видите ли, не захочет с ним встречаться! Он вошел в спальню, еле сдерживая слезы, злясь на слизеринцев, на гриффиндорцев, на ни в чем не повинную Эванс. Зеркало за черной тканью попалось ему на глаза, будто издеваясь, и Северус без сил рухнул на кровать лицом к стене. Слезы капали на подушку — он не мог их остановить. Северус просто ненавидел себя за это: чуть что, сразу глаза на мокром месте, как у истеричной девчонки. Нюниус. Чертов Поттер!!!
***
Ближе к концу недели на доске в слизеринской гостиной вывесили объявление, что отборочные испытания по квиддичу состоятся в эту субботу. Это известие, как всегда, вызвало большой ажиотаж среди всего факультета.
Рауг Дерн был назначен капитаном команды вместо окончившего школу в прошлом году Грегори Найта. Теперь он ходил по Хогвартсу с ужасно гордым и самодовольным видом, словно его выбрали в министры магии. Северус возблагодарил небо за то, что он не входит в команду по квиддичу, потому что Долишу и Стеббинсу приходилось несладко.
В четверг после обеда, когда они должны были идти на трансфигурацию, новоиспеченный капитан сделал замечание Долишу за косые взгляды и неподобающее поведение.
— Дерн, ты что, спятил? — возмутился Долиш. — Я вообще на тебя не смотрел!
— Разве можно так разговаривать с капитаном? — насмешливо спросил Дерн. — Извинись немедленно, иначе я тебя в команду не возьму!
— Ты чего? Мы ведь уже три года вместе играем: ты, я и Стеббинс! — попытался воззвать к его совести Долиш.
— Ничего не знаю! — злорадно сказал Дерн. — Члены команды обязаны с почтением относиться к капитану, это основы субординации!
— А кто больше всех ругал Найта?
Дерн несколько смешался, не зная, что на это ответить.
— Вот из‑за таких, как ты, — добавил Стеббинс, — Слизерин уже который год не выигрывает Кубок! Игроков нужно выбирать по способностям, а не… черт те как!