— Я‑то тут при чем, что мы не выигрываем? — негодующе возразил Дерн. — Это все Поттер виноват! А если вы и дальше будете так себя вести, то я возьму и проведу эксперимент: может быть, заменив вас кем‑нибудь другим, я и выиграю Кубок!
— Ты этого не сделаешь! — воскликнул Стеббинс.
Рауг Дерн широко улыбнулся и ласково сказал:
— Увидите в субботу, что я сделаю и чего не сделаю!
— Ну ты… — задохнулся от возмущения Долиш. Он обернулся по сторонам, ища поддержки, но больше никто из пятикурсников не входил в команду. А зачем в таком случае вмешиваться? Северус не без удовольствия наблюдал за жестокой внутренней борьбой такого обычно невозмутимого и даже презрительного Долиша. Наконец‑то кто‑то смог его приструнить! Лицо Долиша пошло пятнами, руки сжались в кулаки… но тут он пересилил себя и выдавил сквозь стиснутые зубы извинение.
— Ладно, чего уж там, прощаю, — великодушно отозвался Рауг Дерн. — Пошли на трансфигурацию, а то МакГонагалл нас прибьет. А ты, Стеббинс, понеси мою сумку, а то я что‑то устал…
Понимая, что такое положение вещей будет не вечно, Рауг Дерн использовал его на всю катушку. Второкурсники, которым уже разрешалось играть в квиддич, изнывали от нетерпения и заискивали перед ним, как могли. Единственными членами команды, которым он не осмеливался ничего говорить, были семикурсники Розье и Уилкс. Зато Дерн отыгрывался на младших курсах и на Стеббинсе, заставляя их выполнять за него мелкую работу. Северус думал, что если бы он был на месте Дерна, он не стал бы слишком сильно давить на Долиша, поскольку тот мог взбунтоваться в любую минуту. Как оказалось, Дерн тоже это понимал и удовлетворился тем, что он хотя бы смог заставить Долиша извиниться.
В команде не хватало ловца и загонщика. Практически все второкурсники хотели быть ловцом, ведь это считалось таким престижным, и мало кто задумывался об ответственности, ложащейся на его плечи: ведь в сущности, именно от ловцов зависел исход матча. Теперь вечера в слизеринской гостиной были целиком заполнены разговорами о квиддиче. Второкурсники просто из кожи вон лезли, чтобы попасть в команду, и каждый донимал Дерна своими рассказами о том, что он летает на метле чуть ли не с младенчества. Один из них, Локхарт, был особенно невыносим: он таскался за пятикурсниками все свободное время, превознося свои таланты в квиддиче, и всем уже осточертел до крайности. Северуса уже начинало тошнить от этих разговоров, но он все же не уходил к себе. В его личном замкнутом пространстве ему в последнее время становилось так тоскливо, что хоть волком вой, и лучше уж было посидеть вместе со всеми, хоть и не вступая в общий разговор. Впрочем, как и всех слизеринцев, личность будущего ловца Северуса все же интересовала. Его самым горячим желанием было, чтобы этот заносчивый Поттер проиграл хоть один матч.
В ночь на субботу Северус с тоской думал о завтрашних отборочных испытаниях. Нет, разумеется, он не испытывал ни малейшего желания присоединиться к этой компании придурков, именуемой командой по квиддичу. Но все же… у всех такое воодушевление, они будут пытаться превзойти конкурентов, добиться успеха и популярности… На миг Северус представил себя на метле, в зеленой спортивной мантии, на поле, окруженном переполненными трибунами, с которых доносятся приветственные возгласы… Но в следующую же секунду он вспомнил свои неуклюжие полеты на метле и вернулся в реальность. Все игроки, и особенно Поттер, судя по их полету, чувствуют себя в небе свободно, как птицы. Иногда у него даже складывалось абсурдное впечатление, что Поттер может летать и без метлы, настолько ненужной она казалась, едва он взмывал в воздух. А сам Северус никогда не мог отделаться от головокружительного чувства пустоты, охватывавшего его всякий раз на высоте. Руки судорожно вцеплялись в древко метлы так, что костяшки пальцев становились совершенно белыми, глаза невольно зажмуривались, и он отчаянно пытался хоть как‑то управлять метлой, казавшейся до невозможности непослушной. Нет, полеты на метле определенно не для него, скорее бы научиться аппарировать!
Северус вспомнил то, как он рассказывал профессору Лэнсу о придумывании заклинаний, и вздохнул. Свободный полет мысли… Это, конечно, прекрасно, но почему он должен ограничиваться только мыслями, пусть они и способны были достигнуть самого дальнего уголка вселенной? Почему у него такой контраст между умственными возможностями и физическими? Природа наградила его незаурядным интеллектом и вместе с тем — слабым, некрасивым телом. А как было бы прекрасно почувствовать не только мысленный свободный полет!
«Что ж, это легко устроить, — язвительно сказал он сам себе, сворачиваясь в клубок под одеялом. — Иди и прыгни с Астрономической башни. Секунды четыре свободного полета тебе будут гарантированы».
***
Наступила суббота, и с самого утра квиддичное поле оказалось забито слизеринцами. Многие были с метлами, и в наступившей сутолоке трудно было вообще что‑то разобрать. Рауг Дерн командным голосом отдавал какие‑то указания, Северус его не слушал.
— А ты что тут делаешь, Снейп? — усмехнулась Аннабелла Монтегю. — Неужели тоже надеешься попасть в команду? По–моему, у профессора Слагхорна и то на это больше шансов!
— Да? — язвительно переспросил Северус. — Может, и так! Но уж в любом случае, если бы я хотел попасть в команду, то у меня было бы куда больше шансов, чем у тебя, Монтегю! Скорее МакГонагалл станет нашим деканом, чем девчонку возьмут в команду Слизерина!
Аннабелла вспыхнула и отвернулась, пробурчав что‑то себе под нос.
Тем временем отборочные испытания уже начались. Рауг Дерн начал с охотников, хотя претендентов было немного. Видимо, многих потенциальных охотников отпугнули угрожающие выражения лиц Долиша и Стеббинса. После проб Дерн объявил, что в этом году охотниками остаются он сам, Стеббинс и Долиш, что было встречено слизеринцами без особого удивления.
Уилкс, как и следовало ожидать, остался вратарем. Впрочем, Рауг Дерн даже не пытался это оспорить, проявив свойственное ему благоразумие в этом вопросе. Точно так же Ивэн Розье остался загонщиком. Вторым загонщиком Дерн выбрал Энтони Миста с четвертого курса, и Северус подумал, что это вызвано не столько его способностями, сколько богатством его родителей. Может быть (и даже скорее всего), Дерну от этого что‑то перепадет…
Когда, наконец, подошло время выбирать ловца, все еще больше сосредоточили внимание на поле. От желающих показать себя не было отбоя, в основном, с младших курсов, хотя попадались и старшекурсники. В одном из претендентов, выстроившихся шеренгой на краю поля, Северус с изумлением узнал Обри. Тот раньше даже не заикался о своем желании стать ловцом! Хотя с таким капитаном это было достаточно предусмотрительно со стороны Обри…
Рауг Дерн принялся по очереди выпускать претендентов на поле. В руке его был секундомер. Первые несколько раз Северус внимательно наблюдал за тем, как слизеринцы ловили снитч, но потом его внимание рассеялось. И так ясно, что кому‑то на это понадобится больше времени, кому‑то — меньше.
— Эй, вы там! — раздался голос. Северус обернулся и увидел, что к полю подошли трое мародеров: Блэк, Люпин и Петтигрю.
— Что вам надо? — неприветливо отозвался Дерн. — У нас отборочные испытания, проваливайте!
— Мы же не входим в команду, — возразил Блэк. — Просто любопытно посмотреть, что за бездарность вы в очередной раз выпустите на поле против Джеймса. Надеюсь, он хотя бы на метле будет правильно сидеть, а то на матчи с Найтом скучно было смотреть…
— Уйди, Сириус! — закричал Регулус, пытаясь перекрыть шум толпы. — А то я маме напишу!
— Замолчи, малявка! — резко сказал Блэк. — Пойдем отсюда, ребята. Все равно они никого достойного не выберут.
— Пошли! — согласился Петтигрю.
Когда троица покинула поле, Рауг Дерн сказал:
— Ловцом будет Гилдерой Локхарт со второго курса. Тихо, тихо! Не орите так! Кому не повезло, можете попробовать в следующем году, когда Розье и Уилкс уже уйдут из команды! Тихо, я сказал! Я теперь к команде обращаюсь! С этих пор — тренировки, тренировки и еще раз тренировки, если вы не хотите, чтобы эти козлы опять размазали нас по стенке, как в прошлом году! Все меня поняли?!