— …в результате его карьера была просто головокружительной, а я годами оставался на одном и том же месте, о чем он при случае мне всегда напоминал. Думаю — нет, уверен, — что он и начальству не уставал напоминать, что моя благонадежность вызывает серьезные сомнения, потому что из всяких проверок я не вылезал. Естественно, о повышении не было и речи. А Крауч… не удивлюсь, если лет через пять он станет министром магии вместо Миллисенты Багнолд.
В голосе Лэнса слышалась горечь. Северус почему‑то почувствовал себя неуютно.
— Поэтому вы и решили сменить род деятельности, сэр? — спросил Северус и попытался представить, как бы чувствовал себя он, если бы Поттер стал министром магии. Его замутило при одной только мысли об этом.
— И поэтому тоже. — Лэнс вдруг усмехнулся, словно ему на ум пришло что‑то забавное. — Представляю, как теперь Крауч бесится, зная, кто ведет защиту от темных искусств у его сына! Но это я заранее не планировал, разумеется. Впрочем, сейчас он не может меня здесь… как‑либо навредить мне. Только Дамблдор — или совет попечителей… хм… — вправе уволить меня, а Министерство не может вмешиваться в дела Хогвартса… — Лэнс взял в руки песочные часы и перевернул их несколько раз. — Кстати, есть еще какие‑нибудь вопросы по легилименции?
— Да, сэр. Когда я пытался проникнуть в ваши воспоминания, у меня это получилось не сразу. Вы говорили, что не используете окклюменцию, но мне показалось, что это было очень похоже на то…
— Я практически не использовал окклюменцию, — поправил его Лэнс. Он поставил часы обратно на стол и подошел к окну. — Но тем не менее, некоторые свои мысли и воспоминания мне хотелось бы оставить… в неприкосновенности. А некоторые я тебе показать просто не могу.
— Почему? — нахмурился Северус, подумав, что Лэнс‑то мог читать все его мысли, когда вторгался в его сознание.
— По морально–этическим соображениям, — хладнокровно ответил Лэнс, все так же глядя на хмурый осенний пейзаж.
Сообразив, что это может означать, Северус смутился настолько, что так и не смог придумать, как на это отреагировать.
— Еще вопросы есть? — спросил Лэнс, резко повернувшись в профиль.
Северус покачал головой, сцепив руки на коленях. Он вновь отвел глаза от профессора, фигура которого четко вырисовывалась на фоне темного неба.
— Я, наверно, пойду, — сказал он, не придумав ничего лучше.
— Vas[13], — хмыкнул Лэнс.
Северус встал, развернулся на каблуках и стремительно вышел из кабинета. Потом так же быстро вернулся обратно.
— Оревуар, профессор, — язвительно бросил он.
Когда Северус спускался в свою гостиную, он чувствовал, что его просто колотит от злости и… обиды.
***
Ужин прошел как обычно — под мерцание свечей и звон вилок. Да еще Кровавый Барон решил поделиться воспоминаниями, и Северус (впрочем, не он один) слушал его прохладный, неторопливый и немного жутковатый рассказ об одном очень давнем инциденте с применением какого‑то редкостного яда. Северус поначалу заинтересовался, но потом понял, что Барон явно фантазирует.
— Как дела? — поинтересовался он вдруг у Северуса. Северус сглотнул внезапно появившийся комок в горле.
— Как всегда, — сухо ответил он, удивившись такому вниманию со стороны привидения.
— Вы в этом уверены?
— Я вас не понимаю… — холодно сказал Северус, а затем на всякий случай добавил: — …сэр.
— Ах, молодой человек, не стоит портить отношения с коллегами и начальством, вы уж мне поверьте. Иначе закончите, как я, — заметил Барон и выплыл из‑за стола.
Однокурсники недоуменно переглянулись. Северус покосился на Лэнса. Вот кому бы не помешал урок вежливости, обиженно подумал он. Но Лэнс, как ни в чем не бывало, резал ножом бекон, пересмеиваясь с Вектор.
К себе Северус пошел в отвратительном настроении. Бросившись на кровать, он пару раз хорошенько врезал подушке, но даже это не помогло понять, из‑за чего они, собственно, поссорились с профессором, и, главное, при чем тут он, Северус. Он же ничего такого не сделал! Может, это Вектор ему что‑то напле… наговорила? А может, они… О нет! Да нет, ерунда… Проворочавшись без толку часа полтора, Северус наконец уснул. Ему снилось, что он вновь проходит распределение, и Шляпа ласковым, но настойчивым, как у мадам Помфри, голосом убеждает его отправиться в Хаффлпафф.
***
Утром Северус столкнулся в дверях Большого зала с Вектор. Поздоровавшись и поймав взгляд ее темных глаз, он уловил любопытство, смешанное с недоумением.
— Доброе утро, мистер Снейп, — важно кивнув, сказала она.
Северус отвел глаза и поспешил за стол. А там уже вовсю горела перепалка — Миранда волком смотрела на Стеббинса, очевидно, подыскивая подходящую реплику, и наконец выпалила:
— Локти со стола убери!
— Миранда, мне кажется, или ты вмешиваешься в мою личную жизнь? — холодно поинтересовался Стеббинс.
— Да ладно вам! — быстро перебила их Аннабелла, пытаясь остановить ссору. — Вот лучше послушайте, что позволяют себе эти грязнокровки: Эванс, например, сейчас столкнулась со мной в дверях и даже не извинилась! Вы представляете?
— Совсем распоясались, — вздохнул Долиш, взбалтывая стакан с соком.
— И не говори, — откликнулся Стеббинс. Они молниеносно переглянулись.
Северус едва подавил усмешку, а Аннабелла нахмурилась, и уже собиралась что‑то сказать, но ее отвлек шум: Миранда громко зевнула, смежила веки и ни с того ни с сего вдруг упала под стол. Северус с интересом наблюдал, как все тут же подскочили и засуетились. Аннабелла бросилась к подруге.
— Все в порядке, в порядке, — поднял руки Стеббинс, — я просто проверил на ней свое домашнее задание по Слагхорну. Скоро проснется…
Северус покосился на него с нескрываемым восхищением.
— Ну ты, Стеббинс, даешь… Лучше бы ты его на Дерне испытал, — хмуро заметил Долиш. — Он мне вчера на тренировке так заехал квоффлом…
— Эй, я нечаянно!
— Что за шум? — вмешалась Нарцисса со своего места. — Вы опять за свое? Самый беспокойный курс, честное слово…
— О нет, — закатил глаза Дерн. — Опять сейчас начнет мораль читать.
— Вы и десяти минут за столом просидеть спокойно не можете? — свысока сказала Нарцисса, подходя к ним. — Вот, берите пример с Обри.
Обри и в самом деле сидел, никого не трогая, и лишь выводил в тарелке с кашей какие‑то крючочки и галочки.
— А где Монтегю? — оглядевшись, удивилась Нарцисса. — Я вроде бы слышала ее голос.
— Я здесь, — сказала Аннабелла, высовывая голову из‑под стола и поправляя взлохмаченную прическу.
— А Сильверстоун? — Нарцисса подняла брови.
— Тоже там.
Стеббинс прыснул. Нарцисса закатила глаза:
— Вы меня с ума сведете. Что она там делает?
— Спит, — с самым серьезным видом сообщила Аннабелла.
Тут уже засмеялись все — кроме Обри, который, ничего не замечая, продолжал выводить узоры по овсянке.
— Что–о–о? — воскликнула Нарцисса. Глаза ее по размеру и форме напоминали чайные блюдца.
— Нарси, Нарси, успокойся, — Экрид замахала на нее платком. — Хочешь, я еще раз расскажу тебе, какой милый особняк у моего жениха?
Северус поднялся из‑за стола, ощущая, что на сегодня с него хватит.
***
Субботнее утро было морозным, и стекла огромных окон Большого зала покрылись инеем, который переливался и горел холодным огнем. Ближе к концу завтрака появились совы, и вместе с ними в зал влетели потоки стылого воздуха. Северус поежился.
Сов было немного, и одна из них уронила письмо перед Нарциссой Блэк. Письмо было достаточно большим, и Северус отметил, что оно было надписано золотыми чернилами и запечатано не красным, а голубым воском. Нарцисса вскрыла его неуверенным движением, пробежала глазами и резко побледнела.