— Что у тебя, Нарси? — поинтересовалась сидящая рядом с ней Сабрина Экрид.
— Так, ничего, — кажется, староста уже пришла в себя. Быстро убрав письмо в карман мантии, она поднесла к губам стакан с тыквенным соком, но потом передумала, и, поставив его на место, вышла из‑за стола. Это словно послужило сигналом к концу завтрака, и слизеринцы начали покидать свои места, попутно договариваясь о планах на сегодня. Было слышно, как команда по квиддичу тихо возмущается тем, что Дерн заставляет их тренироваться «в такую холодину». В ответ (но уже довольно громко) раздавались реплики Дерна, вроде «я насильно в команде никого не держу» и «вам не надоело тащиться в хвосте у этих выскочек?», которыми обычно и гасились все подобные споры.
Большая часть слизеринцев спустилась в свою гостиную, где вовсю ревел камин. Здесь было заметно теплее, чем в коридорах — во всяком случае, так казалось, поэтому никто не спешил в библиотеку, не говоря уже про прогулки в окрестностях замка, и почти никто не сожалел о том, что на сегодня не запланирован поход в Хогсмид. Компании разбрелись по углам, кое‑кто, придвинув стулья к столам, принялся за уроки. Перед камином собралась кучка младшекурсников, в которой Северус опознал сборную факультета по игре в плюй–камни. Компания расставляла на коврике шарики с вонючей жидкостью, и, судя по всему, готовилась заняться обычной бессмысленной тратой времени.
Северус мысленно произнес пароль своей комнаты и призвал книгу Лливелина Ландрефа, в которой содержались интересные сведения об изменениях свойств различных зелий при прохождении сквозь них прямых солнечных лучей и имелась весьма неплохая таблица взаимозаменяемости ингредиентов в зависимости от фаз луны. Потрепанный старый том проплыл сквозь серебристые струйки пара — некоторые студенты расставили между креслами котлы, которые уже потихоньку начинали закипать. Северус поморщился — вообще‑то варить зелья вне класса было запрещено, что на деле означало практику зельеварения в спальнях, но сегодня — может быть, из‑за холодной погоды — младшекурсникам никто не делал замечания. Возможно, старосты не упустили бы случая покомандовать, но Розье и Дерн были на тренировке, Монтегю нигде не было видно, а Нарцисса Блэк… Северус оглянулся — Нарцисса сидела в кресле, уставившись куда‑то в пространство. В ее руке, безвольно свисавшей с подлокотника, было полученное утром письмо, которое она, кажется, только что перечитывала.
— Эй, Нарси, — махнула ей Глэдис Найт из кружка старшекурсниц, — так ты не поделишься с нами своими новостями? Сабрина‑то нам уже все уши прожужжала…
Нарцисса вздрогнула.
— Что?.. А, нет, право же, ничего интересного, — сказала она.
— Да ну, неужели? — кокетливо пожала плечами Сабрина Экрид. — Письмо с золотыми чернилами, запечатанное гербовой печатью Малфоев — и в нем ничего интересного?
— Да, да, Нарси, ну же, не скромничай, — вздернула подбородок семикурсница Маргарет Мокридж. — Нам очень любопытно, не каждый день кто‑нибудь из нас получает любовные письма. Неужто тебе не хочется похвастаться?
Нарцисса слегка нахмурилась и встала, словно порываясь уйти, но Мокридж выхватила палочку, и письмо, вырвавшись из пальцев Нарциссы, спланировало прямо в группу девушек. Мокридж схватила его, развернула и тут же принялась читать вслух, заставив Нарциссу побледнеть от ярости. Северус удивился, как Нарцисса не догадалась заткнуть ее Силенцио — по крайней мере, он сам бы сделал именно так — но, ничего не сказав, он лишь вслушался повнимательнее.
«Благородной Нарциссе Блэк.
Моя прекрасная госпожа, рад сообщить Вам, что приготовления к нашей свадьбе идут успешно. Нотариус составил брачный контракт. Копия контракта приложена к письму, чтобы Вы могли с ним ознакомиться. Я был весьма польщен тем, что Вы интересуетесь моим здоровьем. Благодарю, все прекрасно, чего и вам желаю. К сожалению, дела мешают мне навестить Вас, но я с нетерпением жду нашей встречи. Не сомневаюсь, что Вы понимаете, насколько это высокая честь — вступить в благородную семью Малфой. Со своей стороны, я так же бесконечно горд тем, что смогу породниться с представительницей столь высокого рода, обладающей, к тому же, столь безупречной репутацией, что, по нашим временам, немаловажно.
Тот, кого вы сделали счастливейшим из смертных — Люциус Малфой».
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом Нарцисса, закрыв лицо руками, выбежала из гостиной.
— Ну знаете, девочки, если это любовное письмо… — протянула Экрид, глядя ей вслед, но свою фразу так и не закончила.
— А я не понимаю, почему Нарси выглядит как в воду опущенная. Я бы на ее месте прыгала до потолка, — хмыкнула Мокридж. — Подумать только, Малфои… — она мечтательно закатила глаза.
— Во–первых, ты не на ее месте, Марго, — сказала Глэдис Найт, дав щелчка листу пергамента в руке Мокридж. — А во–вторых… Этот Мистер–само–совершенство мог бы быть и поучтивее…
Она поморщилась.
— Люциус всегда был дерзок! — заметила Мокридж и улыбнулась чему‑то.
Северус пожал плечами. Он, конечно, помнил Люциуса Малфоя — когда Северус учился на первом курсе, Люциус был старостой школы; держался он всегда неприступно, слыл непревзойденным мастером интриг и пользовался большой популярностью, что Северус относил главным образом насчет его богатства и общественного положения. Разумеется, Люциус Малфой поддерживал Темного Лорда и почти не скрывал этого. Впрочем, Северуса мало волновали дела Малфоя, ибо последний его, Северуса, во время учебы в школе попросту не замечал, считая слишком маленькой и незначительной персоной, да и зная к тому же о его нечистокровности.
Беседа между тем продолжалась.
— Так, Нарцисса у нас уже пристроена… — протянула четверокурсница Агата Тиммс, известная своим неуемным любопытством и азартом. — Я, как вы знаете, после школы выхожу за кузена Майлза… А что же ты, Глэдис? Смотри, как на тебя поглядывает Грэм. Я думаю, его родители не стали бы возражать…
— О нет, — закатила глаза Глэдис. — Не напоминай мне. Как говорят в Гриффиндоре, лучше уж гигантский кальмар…
— Гриффиндорки всегда отличались дурным вкусом, — поморщилась Мокридж. — А ты, Глэдис, зря нос воротишь. Личико у тебя хорошенькое, но выбор у нас небогат, сама знаешь.
— Да, женихов с хорошей родословной днем с огнем не сыщешь, — вздохнула Тиммс. — Вот разве что Винсент Яксли…
— Агата, что ты, ему ведь уже за пятьдесят! — ужаснулась Глэдис.
— …ну или Рабастан Лестрейндж, — разогнула палец Агата.
— Агата, скажи честно, ты хотела бы породниться с сестрой Нарциссы? — невинно поинтересовалась Сабрина.
Северус хмыкнул — он бы точно не хотел. Ни с одной, ни с другой, раз уж на то пошло, хотя о существовании Андромеды в благовоспитанном обществе уже год не упоминали. Как и о ее магглорожденном муже, и об их новорожденном ребенке — о чем недавно писали в «Пророке». Эта кроха уже была исключена из мира чистокровных, как и он, Северус. Его даже не рассматривали в качестве «кандидата» — чему он, впрочем, не удивлялся.
— Я бы тоже не хотела. Тем более что у Лестрейнджей майорат, — продолжала между тем Мокридж. — Значит, его будущей невесте придется жить с Беллой под одной крышей…
— Уж больно вы все умные, — вспыхнула Тиммс. — Замуж не хотите? Вот ты, например, Марго — твоя мама еще год назад развила бурную деятельность, а каковы результаты?
— Ну… — покраснела Мокридж.
— Вот–вот, — кивнула Тиммс. — Так что надо обсудить то, что мы имеем в наличии. Кстати… Насколько я знаю, наш преподаватель защиты до сих пор не женат… И не стар, и… хм… симпатичный…
Северус нахмурился. Опять этот Лэнс…
— А не рано тебе еще об этом думать? — спросила Глэдис, но Сабрина ее перебила:
— А как у Лэнсов с родословной, кто‑нибудь знает?
— Все в порядке, — откликнулась Мокридж. — По крайней мере то, что касается английской линии.
— Английской? — удивилась Глэдис. Северусу тоже стало любопытно, что бы это значило, и он, поначалу случайный свидетель их разговора, заинтересовался по–настоящему.