— Акцио палочки, — послышался откуда‑то сверху голос Блэка. — Держи, Джеймс.
Северус попытался встать, закусив губу и не обращая внимания на боль в содранных коленях, но не смог удержать равновесие — мешали шнурки — и остался сидеть, испепеляя мародеров взглядом из‑за растрепавшихся волос.
— Наши доблестные герои, — прошипел он, — думают, что одержали победу в схватке вдвоем против одного, к тому же безоружного, противника?
— Да вас, слизеринцев, гнать из школы надо! — выкрикнул Блэк.
Северус поморщился.
— Если у тебя проблемы с… однофамильцем, то это совершенно не касается меня.
Он напрягся, увидев, как Поттер заносит руку, но в следующую же секунду рядом с ним со стуком упала его палочка.
— Получай, Нюниус. А тебе, Бродяга, нужно успокоиться. Пойдем отсюда, а то еще кто‑нибудь придет, и сидеть нам до конца года на отработках.
Аргумент подействовал, и оба приятеля, бросив напоследок на Северуса презрительные взгляды, удалились.
***
Разобраться со шнурками было делом одной секунды, но вот колени и локоть саднили, а за зельем, заживляющим раны, нужно было идти или к себе (у него всегда хранился небольшой запас на всякий случай), или к мадам Помфри. И хотя Северусу было любопытно, что же они успели сделать с головой Обри, лишний раз идти в больничное крыло он не хотел и, прихрамывая, отправился обратно в подземелья, строя планы страшной мести мародерам.
В холле он наткнулся на Долиша, запыхавшегося после тренировки и раскрасневшегося от долгого пребывания на холоде.
— Снейп! — воскликнул тот. — Что там у вас стряслось? Говорят, мародеры опять за свое? Мне пока так никто и не объяснил толком…
— Они увеличили голову Обри, — сухо ответил Северус. — А из‑за чего, не имею понятия.
Долиш, слегка нахмурившись, отодвинул рукав мантии и взглянул на часы.
— Я потом у Бертрама спрошу…
— Что, торопишься куда‑то? — не без ехидства спросил Северус, повысив голос из‑за стайки галдящих первокурсников, как раз проходящих мимо. — День расписан поминутно, да?
— Да ладно тебе, — отмахнулся Долиш. — Просто мне скоро на отработку к Лэнсу, но еще время есть. Как раз отдышусь после тренировки, нас Дерн загонял, как всегда…
— К Лэнсу, значит? — медленно переспросил Северус, чувствуя, как злость, еще не схлынувшая после встречи с мародерами, начинает переполнять его до краев. — Если хочешь, я помогу тебе пропустить отработку… хм, безнаказанно.
— А как? — удивленно поднял брови Долиш.
— А вот как, — сказал Северус и взмахнул палочкой, предварительно убедившись, что сейчас на них не смотрит никто из старост.
Долиш уставился на свои руки с изумлением и испугом: они позеленели, кожа стала бугристой, между пальцами появились перепонки, а ногти заменили темные когти.
— Ты чего?
— Спокойно, — хмыкнул Северус. — Это временное заклинание. Часа через два само пройдет. А вот строчки писать ты с такими пальцами не сможешь, так что отработка твоя накроется.
Долиш некоторое время молча рассматривал ладони, явно не зная, как на это отреагировать, а потом наконец поднял голову:
— Круто! Интересно, что Лэнс на это скажет… Ладно, сейчас отпрошусь и пойду пугать первокурсников!
И он, явно ничуть не расстроенный, зашагал прочь. Северус несколько обескураженно посмотрел ему вслед.
***
Придя в спальню, Северус снял мантию и обработал ссадины своим зельем. В гостиной все еще бурно обсуждали происшествие с Обри, но Северус хотел побыть в одиночестве. Он не мог не чувствовать, что настроение у него сегодня необычайно воинственное. Ну кто его заставлял нарваться на стычку с мародерами? А Долиш?
Уже не удивляясь внезапно вспыхнувшей кровожадности, Северус продолжил размышлять. Ладно, Мерлин с ним, с Долишем. А вот Лэнс… Северус все еще был обижен на профессора. Отменил вчерашнее занятие с ним (ну ладно, не отменил, а перенес, но какая разница!) — в пятницу, видите ли, у него будет много дел. Да какие вообще у него могут быть дела? Отработки?! Так вот же, профессор, сегодня никакой отработки у вас не будет!
Хотя что ему, Северусу, до его дел, отработок и морально–этических соображений?!
В дверь постучали. Северус встрепенулся.
— Снейп, открой, это я!
Долиш. Замечательно. Может, будет на ком испытать свое новое заклинание.
Северус спешно натянул мантию и открыл дверь.
— Что тебе нужно?
— Не прокатило, — вздохнул Долиш, почесав затылок когтистой лапой. — Лэнс перенес отработку на понедельник… И знаешь что, у меня такое впечатление, что он кое о чем догадался. Он велел мне позвать тебя.
— Меня? — переспросил Северус.
— Я ему не говорил, что это ты, — торопливо сказал Долиш. — Может быть, это совсем по другому поводу.
Как же, по другому… Сто шансов против одного, что Лэнс заглянул ему в мысли. Вот этот Долиш идиот! Северус скрипнул зубами. Жаль, что сейчас, когда Долиш с такими руками, испытывать заклинания на нем не имеет смысла. Это плохо скажется на чистоте эксперимента.
— Что ж, — холодно сказал он, — тогда я пошел.
— Постой!
— Ну что еще? — обернулся Северус, закрывая за собой дверь.
— А это… — Долиш помахал лапами, — оно точно скоро пройдет?
— Точно, точно, — отмахнулся Северус, с трудом подавив желание сказать: «Нет, это навсегда».
***
Лэнс распахнул дверь перед Северусом, не вставая с кресла, и пристально на него глянул.
— Очевидно, в Слизерине творится что‑то неладное, n’est ce pas?[14] — спросил он и потянулся за пером. — Только что услышал, что Обри подрался с мародерами и оказался в больничном крыле, теперь, как выясняется, ты напал на Долиша… И за что же ты его так?
— Experimentum in anima vili[15], — буркнул Северус. Пусть Лэнс не думает, что он один может говорить на иностранном языке!
Услышав его слова, Лэнс моментально отвел взгляд от пера, которое он держал в руках, и снова посмотрел на Северуса. Выражение его лица было очень странным, словно… словно он изо всех сил пытался сдержать улыбку. Северусу пришлось напомнить себе, что он обижен на него, и он с трудом удержался от того, чтобы не улыбнуться в ответ.
Некоторое время они оба молчали. Северус рассеянно смотрел на то, как профессор вертит в руках перо.
— Десять баллов со Слизерина — и предлагаю считать инцидент исчерпанным, — наконец сказал Лэнс и явно собрался что‑то добавить, но в последний момент передумал.
И Северус кивнул, пожалев только, что легилименция дается ему куда труднее, чем окклюменция.
Лэнс улыбнулся.
— Вот и прекрасно. Тогда следующее занятие — в пятницу, как всегда. И вот еще что: я вынужден тебе напомнить, что все ученики являются одинаково ценными.
Северус почувствовал, как напряжение, охватывавшее его вот уже три дня, внезапно куда‑то исчезло, и вздохнул с облегчением.
— Хорошо, сэр, — ответил он.
***
На следующий день голова Обри была уже полностью в норме. Он выписался из больничного крыла и тут же подвергся тщательному допросу в гостиной. Всех особенно интересовали две вещи: во–первых, каково это быть с такой громадной головой, и во–вторых, конечно же, из‑за чего они с мародерами вступили в конфликт. По поводу головы Обри, проявив редкую для него неразговорчивость, отделался одним словом: «Ужасно», а по поводу причины дуэли и вовсе из него удалось вытянуть только то, что они не поладили из‑за различного отношения к преподавателям.
— Зуб даю — они обругали Вектор! — жизнерадостно воскликнул Дерн.
Обри нахмурился и ничего не ответил.
— Ну конечно же! — обрадовался Локхарт, все время вертевшийся неподалеку. — Сражение за честь прекрасной дамы!
— Умолкни, сопляк, — оборвал его кто‑то из шестикурсников.
Локхарт вздохнул. Невооруженным глазом было видно, что он отчаянно завидует Обри, так неожиданно очутившемуся в центре внимания. Судя по всему, его не испугала бы даже перспектива временно увеличившейся головы, лишь бы приобрести такую популярность.