Северус принялся разгибать пальцы.
— Потому что все с этим так носятся, потому что мы все время проигрываем, потому что меня все равно не взяли бы в команду, потому что в квиддич играет Поттер…
— Ладно–ладно, я понял, — засмеялся Лэнс. — А во что‑нибудь другое ты играешь, в плюй–камни, например?
— Плюй–камни — это ерунда, в них вообще играть не стоит, — буркнул Северус и в очередной раз поднес к губам чашку.
— А я вот, когда учился в Хогвартсе, просто обожал играть в плюй–камни! — признался Лэнс. — Особенно на младших курсах, когда у нас была капитаном Эйлин Принц. Потом было уже не то… А ты, кстати, чем‑то на нее похож! Наверное, поэтому я подумал…
— Это моя мать, — выдавил совершенно выбитый из колеи Северус. Он не знал, как на это реагировать — хотя что такого произошло? В том, что его мать и профессор Лэнс вместе учились в Хогвартсе, не было совершенно ничего удивительного, но всякий разговор о происхождении и семейных узах действовал на Северуса удручающе.
— Правда? — воскликнул профессор. — Ну надо же! Какое неожиданное совпадение! И как она поживает?
— Нормально… — поежился Северус.
— А ты у нее единственный ребенок? — спросил Лэнс.
Северус вздрогнул и поставил чашку на белоснежную салфетку, да так резко, что немного чая выплеснулось на полированную столешницу. Вот эту тему ему обсуждать совсем не хотелось.
— Да.
— Что с тобой, Северус? — внезапно спросил Лэнс. — Почему тебе неприятно говорить об этом? Она же не…
— Нет, с ней все в порядке, — тихо сказал Северус, сжавшись в комок на стуле. — Но я не могу понять, почему она так сделала… Она испортила жизнь и себе, и мне…
— Ты говоришь про то, что она вышла замуж за твоего отца? — спросил Лэнс, голос его тоже был тихим.
Северус кивнул.
— Да, многие сочли бы этот поступок достойным осуждения… — задумчиво произнес профессор. И, помолчав, добавил: — Но знаешь, Северус, я в последнее время думаю, что любовь может оправдать… многое. Наверное, она решилась выйти замуж за маггла, потому что действительно любила его…
Северус вздохнул, вспомнив бесконечные ссоры и скандалы, из‑за которых он не испытывал ни малейшего желания возвращаться домой.
— Кроме того, — продолжил Лэнс, — если бы не это, то ты никогда не появился бы на свет! Неужели ты об этом не подумал?
Северус неожиданно для себя вдруг почувствовал, что прежней тяжести на душе уже нет. Это было связано даже не со смыслом слов Лэнса, а скорее с общим его тоном. Он поднял голову и нерешительно улыбнулся.
— Знаете что, сэр? Я даже иногда называю себя Принцем–полукровкой, ведь фамилия моей матери была Принц, вот мне и показалось, что красиво звучит…
— Принц–полукровка? — переспросил Лэнс. — Действительно, звучит красиво… Хотя, на мой взгляд, «Северус» ничуть не хуже…
Он взмахнул палочкой и убрал со стола чашки и чайник.
— Спасибо, профессор, — сказал Северус, хотя имел довольно смутное представление, за что же именно он его благодарит. — Мне уже пора.
Они попрощались, и Северус пошел к себе доделывать домашнее задание на понедельник.
***
В среду после занятий Северус, отбившись от дежурных насмешек мародеров — на сей раз не в полном составе, Люпина с ними не было — пошел в гостиную. Интересно, а что же случилось с этим Люпином? На занятиях его тоже не было, и если подумать, то это не в первый раз. Наоборот, он отсутствовал довольно часто, хотя и не больше пары дней.
Немного поразмышляв над этим, Северус вскоре выкинул Люпина из головы. Надо будет потом к нему присмотреться, может, он и узнает что‑нибудь определенное. Северус уселся в жесткое кресло, достал из сумки учебник зельеварения и принялся перечитывать. Ему был больше интересен «Расширенный курс зельеварения», по которому они должны были заниматься в следующем году, но в последнее время он без конца проводил над ним опыты, и читать приходилось что‑нибудь другое.
В гостиной было довольно шумно. Регулус о чем‑то беседовал с Глэдис Найт (очевидно, о квиддиче), Нейл с Булстроудом играли во взрывного дурака, несколько девчонок сообща делали домашнее задание, а Барти Крауч им мешал, испытывая чары левитации на их письменных принадлежностях.
— Вингардиум Левиоса! — в очередной раз проорал он, и перо, выскользнув из руки одной девчонки, взмыло к потолку.
— Барти, ну достал уже! — возмутилась другая. — Перед Флитвиком выпендривайся! Кто‑нибудь, уймите его…
— Тяжела жизнь первокурсника, — притворно вздохнул Стеббинс.
— Даже Силенцио не наложишь, не говоря уже о чем‑нибудь покруче, — подхватил Долиш. — А обороняться так вообще не умеешь. И мало ли кому вдруг придет в голову его проклясть…
Крауч посмотрел на них с некоторой опаской и отошел подальше, оставив однокурсниц в покое.
— И почему на нашем курсе только две девочки? — вздохнула Миранда, сидевшая рядом с Аннабеллой в углу гостиной недалеко от Северуса. — И поговорить не с кем. Те, что младше, совсем еще глупые, а старшекурсницы все время смотрят свысока…
Аннабелла покосилась на нее.
— Дурочка, радоваться надо, представляешь, сколько парней за тобой будет бегать!
— А мне не нужно, чтобы столько бегало, — возразила Миранда, оглядевшись по сторонам. — Одного вполне достаточно. А вот подруг хорошо бы побольше… Сама знаешь, я только с тобой могу поговорить, ну еще иногда с Глэдис. Она ничего.
Северус хмыкнул, внезапно вспомнив сетования Рауга Дерна по тому же поводу: «Это как называется, Обри, что на курс всего две девчонки, и то одна дура, а вторая — стерва?!»
— Ты ведь часто с Долишем и Стеббинсом ходишь, — заметила Аннабелла.
— Это совсем не то, — покачала головой Миранда, собирая пушинки с рукава мантии.
— А что это ты весь день куксишься? — подняла брови Аннабелла. — Уже смотреть тошно, честное слово…
Миранда опять вздохнула и забралась с ногами в кресло. К туфлям, оставленным на полу, тут же подошел чей‑то кот, заинтересованно обнюхал и удалился.
— Не обращай внимания, — махнула рукой она. — Настроение такое…
Северус перевернул страницу, но читал он уже совсем невнимательно. В гостиную вошли Медея Полкисс и Розье, не задерживаясь, пересекли ее и скрылись в комнате старосты.
— А все‑таки, в чем дело? — вновь спросила Аннабелла, отследив парочку взглядом.
Миранда уткнулась лицом в колени и довольно неразборчиво пробормотала (Северусу пришлось вслушаться внимательно, и он уже забыл про книгу):
— Да все сразу. Наши мальчики меня, по–моему, всерьез не воспринимают, — вздохнула она. — Ты в последнее время вечно занята, все‑таки староста, все время с Грэмом что‑то обсуждаете… Да еще и эта Белби…
— Марион Белби? — переспросила Аннабелла, слегка поморщившись. — От гриффиндорцев ничего хорошего не дождешься… А что именно она сделала?
Миранда даже выпрямилась в кресле и развернулась к Аннабелле, широко распахнув глаза.
— Как? А ты разве не видела сегодня на защите, какая у нее ленточка?
— В смысле, в волосах? — уточнила Аннабелла. — Не помню точно… А что?
— Я тоже такую хочу… — призналась Миранда. Ее плечики дрогнули.
— Что? — Аннабелла явно не верила своим ушам. — Тебе пятнадцать… нет, уже шестнадцать лет, а ты переживаешь из‑за какой‑то несчастной ленточки?!
— Но она красивая, — протянула Миранда.
— Трансфигурируй себе такую же, в чем проблема? — хмыкнула Аннабелла, стащив с подушки мирно дремавшую там кошку. Та с громким шипением вырвалась из ее рук и, миновав Миранду, большими прыжками бросилась к дверям.
— Ты же знаешь, у меня с трансфигурацией не очень, а там еще так красиво цвета меняются — у меня точно не получится! — огорченно сказала Миранда, поправляя край мантии.
Разумеется, подумал Северус. Конечно, он не обратил внимания, какая у этой Белби была ленточка, но, судя по описанию, достаточно на самую обычную наложить заклинание смешивания цветов — а вовсе не трансфигурировать.
Аннабелла поморщилась.