Четвертый стандарт — познавательный. Здесь, как правило, отсутствует однозначная (позитивная или негативная) оценка возможности сексуальных контактов вне границ брака; ведущий мотив — любопытство, а партнер — по преимуществу приятельница/ приятель одной возрастной когорты. Такого рода связи присущи в большей степени тинэйджерам (в диапазоне 12—20 лет), у которых контакты редко основываются на избирательности, являясь скорее, с одной стороны, проявлением вуайеризма, с другой — средством утверждения своей взрослости: «Я уже всё про это знаю». Вот удивительный по наивности и одновременно яркости диалог подростков из романа Г. Свифта, иллюстрирующий спонтанность прорыва накопившейся информационной неопределенности. Мальчик попросил подружку:
«Покажи мне свою дырочку...». Она сказала: «Нет». <...> А я ответил: «Гляди, схлопочешь». И она: «Только если ты тоже покажешь».
Я ответил: «У меня не дырочка, а прутик».
«Там тоже должна быть дырочка, разве нет? — сказала она. Я промолчал, и тогда она сказала: Ну?»
Лицо у нее было совсем взрослое, серьезное. Я подумал: она и на девочку-то не похожа, она как женщина, у которой свои мысли.
И я задрал штанину своих шорт, быстро, всего на полсекунды, но она сказала: «Еще». Точно скомандовала. Посмотрела, а потом взяла его рукой. Взяла и пощупала, словно пришла в магазин и выбирает помидор и еще какой-нибудь овощ <...>.
И тогда я <...> ударил ее. Не лапай, пока не купила» (Свифт 1998: 148).
Пятый стандарт — релаксационный. (Практически на том же эмоционально-нравственном уровне — максимально отчужденном — находится и проституция, которую, правда, отличают предваряющие условия: купля-продажа тела. И самое важное, проституция имманентна патриархальной цивилизации, релаксация же, по-видимому, — постоянный спутник человечества.) Юноши и девушки, вовлеченные в такие контакты вопреки своим моральным установкам (нелегитимные сексуальные связи ими по преимуществу осуждаются), эмоционально индифферентны, у них не сформирована избирательность (партнеры как замужние/женатые, так и незамужние/холостые во всех случаях старше по возрасту и гетерогенны по социально-культурному статусу) , примитивна шкала побудительных мотивов сближения — от любопытства до соблазнения и случайности. Индивиды, придерживающиеся релаксационного стандарта, используют разветвленные, но малоустойчивые сети (network), и поэтому, что вполне естественно, деятельность партнеров в других сферах остается вне пределов их интереса. Надо ли удивляться частой сменяемостью объекта похоти? Без всяких претензий замечу: в обсуждаемом типе отношений с наибольшей пронзительностью высвечивается близость практик гетеро- и гомосексуалов{64}. «Разрядка» последних, к примеру, довольно часто происходит в общественных туалетах (см.: Кон 1998): орогенитально, быстро в темноте, чтобы не быть застигнутым in medio coitu. Релаксационные связи, образно говоря, «пандемоничны» (см.: Платон 1970: 106-107).
Будучи социологом, не стану множить спор по поводу этиологии гомосексуализма, скажу лишь следующее. Гомосексуализм (в обеих своих разновидностях) — природная аномалия. Поэтому гомогенные браки — нонсенс. В обсуждаемом случае сексуальность не столько автономна от прокреации, сколько от нее полностью независима. Даже английский парламент, который может всё, не в состоянии обязать мужчин рожать детей. Иное дело — лесбиянки; они, как показывает опыт, по большей части бисексуальны: прерывают на время (или навсегда) гомогенную связь и рожают детей. В отличие от прокреационного процесса, решать вопрос, с индивидом какого пола вступать в сексуальные отношения, без оглядки на общественное мнение — уполномочен сам актор.
В заключение не уйти от вопроса: обогатились ли наши знания о сексуальных стилях и механизмах эротической регуляции в результате применения типологического анализа? Ответ скорее положительный. Во-первых, что касается поиска сексуальной нормы, то переход от традиционного критерия (дихотомия: брак — не брак) к релятивистскому (континуум: уровень духовно-эмоциональной вовлеченности) позволил насытить пейзаж — бинарность сменилась полифонизмом, наполнилось всё интерактивное пространство. Во-вторых, повседневные практики представлены теперь не в виде отдельных фрагментов (начало вступления в сексуальные связи, количество партнеров, мотивы и т. п.), а сочетанием значимых элементов, в совокупности составляющих оригинальные эротические сценарии. В-третьих, приоткрылась возможность сопоставить во времени изменение баланса тех или иных стандартов, и, следовательно, воспроизвести целокупную картину нравов того или иного исторического периода как в отдельно взятой стране, так и в межкультурном разрезе (см. рис. 4).