Резкий запах соленой воды не покидал нас, пока мы не вернулись домой и не смыли день. Я улыбаюсь воспоминанию. Эти замечательные дни моего детства вдохновили меня на создание клуба по очистке пляжей Санта-Крус, когда я был старшекурсником. Напряженные выходные принесли волны туристов, которые относились к пляжу как к собственной мусорной корзине. Мы часами выкапывали мусор из песка, прежде чем охладиться в воде на закате.
Но Нью-Йорк отличается от блестящего нетронутого пляжа.
Верно?
Наступить на стеклянную бутылку во время прогулки по пляжу гораздо хуже, чем просто услышать хруст бутылки с водой под ногой во время утренней пробежки.
Это?
Я смотрю на нее и понимаю, какой беспечной я стала с тех пор, как переехала в город.
Достаточно ли работать в ORO?
Мои кувыркающиеся мысли отвлекают меня от того, как долго мы бежим вместе. Утешительно иметь компаньона, который идет в ногу с вами. Я снова смотрю на Эйвери, но она отвечает на мой теплый взгляд раздраженным взглядом.
— Разве у тебя нет ничего лучше, чем ходить со мной по парку?
— Нет, — лгу я, пытаясь игнорировать извинения, которые планировала принести Нико, и список дел, который отодвигается все дальше и дальше.
— Ну, за тем поворотом есть скамейка, если устанешь.
—Если тебе нужно место, я знаю, ты нашла мои колени довольно удобными.
Воспоминание о ее полных бедрах, неожиданно приземлившихся на меня в ночь гала-концерта, заставляет меня жалеть, что я не надел больше свободных шорт.
Соберись.
—Тебя дезинформировали.
Я догоняю ее, и наши взгляды встречаются, электризуя изнуряющую жару вокруг нас. Великолепная решимость на ее лице раскрывается, как если бы занавес на сцене открылся. Она бежит вперед, и я подбегаю к ней, мы оба пытаемся убежать друг от друга.
Через несколько минут после того, как она, наконец, обогнала меня, я прекращаю попытки бежать перед ней. —Ты наслаждаешься этой игрой, которую мы создали, так же, как и я?
— Нет игры, — выдыхает она.—Есть только конкуренция.
—Правильно, конкуренция. Ты не упомянула о своей одержимой склонности к соперничеству как о недостатке во время интервью.
—Я просто знаю, чего хочу. И прямо сейчас я ничего не хочу больше, чем выиграть грант.
Ее упорство настолько чертовски сексуально, что мне удается вызвать еще одну улыбку на моем лице. —Ну, кажется, ты хотела бы получить права на мою часть парка.
— Ты имеешь в виду мою сторону, — говорит она.
—Как насчет этого? Тот, кто первым доберется до уличного фонаря у дальнего выхода из водохранилища, продолжит бег по своей дорожке. Я указываю головой на одинокий черный фонарь примерно в полумиле впереди нас.
Эйвери улыбается и, не колеблясь, мчится вперед.
О нет, она не знает.
Я бросаюсь за ней, не обращая внимания на кричащие мышцы ног. Изнуряющая жара невыносима, но я глотаю влажный воздух и иду дальше.
Эта потребность завоевать ее расположение , должно быть, проистекает из нашей разочаровывающей стычки на гала-концерте. Чтобы доказать, что негативное впечатление, которое у нее сложилось обо мне, неверно .
Верно?
Почему меня вообще волнует, что она думает?
Но вот я гоняюсь за ней, как дурак.
Мы проезжаем первый поворот, теперь уличный фонарь отчетливо виден нам. Эйвери ведет; ее темп быстрее моего. Эти худые ноги легко несут ее по тротуару.
Меня отвлекает случайное движение на периферии. Я продолжаю двигаться вперед, но поворачиваю голову и вижу, как пластиковый пакет бешено танцует вокруг травянистого участка. Я пытаюсь не обращать на это внимания, но резкие движения становятся все более отвлекающими, как мультяшное привидение, скачущее по ярко-зеленой лужайке.
Это, наверное, просто голубь. Небесные крысы Нью-Йорка умеют застревать в случайных местах.
Эйвери, должно быть, этого не заметила, слишком стремясь обогнать меня к финишу, но из сумки доносится пронзительный крик. Внутри меня бушует нерешительность, и я не могу игнорировать беспомощную птицу, пытающуюся вырваться на свободу. Я сворачиваю с беговой дорожки и замедляю шаг, приближаясь к травянистому участку, подтверждая свое поражение от Эйвери.
Я приближаюсь к пойманному голубю, стараясь, чтобы мои шаги были легкими. Сумка поднимается на несколько дюймов над землей, и шуршание пластика смешивается с птичьим криком.
Присев на корточки, я тянусь вперед, и мои пальцы сжимают мешок, чтобы сорвать его с беспомощного существа. Маленькая серая птичка спотыкается на свежем воздухе, прежде чем взлететь, каждый взмах ее крыльев немного дезориентирован. Сжимаю сумку в кулаке и поворачиваю голову в поисках Эйвери.
Ярко-русый цвет ее волос становится очевидным, когда ноги несут ее мимо уличного фонаря. Она оборачивается, сияющая улыбка расползается по ее лицу, и мое тело наполняется теплым волнением там, где я ожидал разочарования.
Если моя потеря означает, что она счастлива, я признаю это.
Мы на мгновение встречаемся взглядами, я приветствую ее победу, и она высовывает язык в ответ, прежде чем убежать с дорожки к Резервуару, скрываясь из виду. Я выпрямляюсь, удерживая усталые ноги, прежде чем попытаться догнать ее.
Хлоп!
Обжигающая боль пронзает мое лицо.
—Ой! — восклицаю я и потираю покалывающую щеку.
Я опускаю глаза на землю, где рядом с кроссовками лежит мокрый ярко-зеленый теннисный мяч. Я еще раз смотрю вперед, но у меня есть только секунда, прежде чем три крупных зверя швыряют меня обратно в траву.
Один из тяжелых зверей наступает мне на грудь, резко вырывая воздух из моих легких. Я закидываю руки на лицо, защищаясь от лап, царапающих кожу.