– Вот ещё: «В целом Американская оказала большое влияние на дальнейшее становление и развитие страны». Макарова… Американская – что?
– На этом моменте я заснула, – пришлось сознаться, упорно глядя куда-то в пол и мысленно очень горячо упрашивая, чтоб моя «веселая» минутка унижений побыстрее заканчивалась уже, иначе я не выдержу и позорно залью слезами весь пол, мыть не надо будет.
Внутри кипело все. Безумно хотелось воздать историку по ушам за причинённый с особой жестокостью моральный ущерб, да только ж разве такому воздашь…
– Ты лютый, мерзкий, жестокий, злопамятный, зверский му… мужчина, – я загибала пальцы в опустевшем классе. – И материал рассказываешь не интересно!
Последнее едва ли можно было назвать правдой даже с большой натяжкой, но меня уже несло.
– Ах вот, значит, как Макарова, – историк сощурился и ткнул в меня карандашом. – За смелость эссе тебе на десять страниц. Срок: до вторника.
Я стояла пред учительским столом, как вкопанная, всеми силами придерживая челюсть от отчаянного падения.
Да он издевается. Издевается? Нет, теперь уж моя очередь!
– Сепаратизм в Индии? – едва получив на руки моё творение, историк вскинул брови. – Ну и какие звезды сподвигли тебя, свет очей моих, выбрать именно эту тему?
– Суровый прагматизм, – заверила я, – так как мой учитель натуральный Сатана, я выбрала тему, в который даже сам чёрт ногу сломит. Разбирайтесь теперь и вы с Бхиндранвале и всякими там Хрангкхавалами.
До невозможности довольная собой, бесстрашно злорадствовала я, по взгляду Сатаны предчувствуя, что задницу мне сегодня все-таки надерут.
========== …косорукость природная не лечится ==========
– Уберись в квартире что ли, – вещал Князь, оглядываясь по сторонам, – посуду помой, приготовь себе что-нибудь на ужин.
Он вещал, а я нудно кивала головой, аки китайский болванчик, с особым рвением пытаясь поддерживать бодрый и жизнерадостный вид. Получалось плохо.
А ты поди попробуй состроить счастливую мордаху, когда всю ночь занимался проклятыми самокопаниями, а на утро на тебя сваливают горы бестолковый работы по дому.
– А, ну и постельное белье смени, старое уже. И ещё, поймаю за поеданием «Доширака» уши надеру.
– Спасибо, что не жопу, – на автомате пробормотала я и тут же спохватилась, – в смысле, не маленькая уже, от голода не помру. Всего на два дня уходишь ведь.
Дьявол исполненным скепсиса взглядом оценил мои способности к выживанию и завёл глаза к потоку.
– Говорил уже, это может растянуться на неопределённый период времени, так что если не с голоду помереть, так язву желудка заработать ты запросто успеешь. Насчёт «Дошираков» я абсолютно серьёзен. Все уяснила?
И не предоставив шанса подтвердить, что да, уяснила мол, Князь покинул свою земную обитель, оставляя сонное и какое-то полудохлое существо в лице меня в гордом – или не особо-то – одиночестве.
Я даже пыталась честно исполнять его ЦУ. Прибралась кое-как, распихала по шкафам бесполезный хлам, приготовила сомнительных вкусовых качеств рыбку на ужин, но когда дело дошло до постельного белья, стало совсем туго.
Натягивать пододеяльник в одиночку оказалось ещё большим Адом, чем сидеть с Полушкиной за одной партой.
В вопросе кто из нас кого натягивает я в конце концов запуталась и плюнула на это дело, свернувшись калачиком в непонятном гнезде, которое у меня в итоге вышло из нормального одеяла. Вот что происходит, когда руки не из того места. Отчаявшись как-то поправить ситуацию хотя бы изнутри, я смирилась с судьбой и предалась тому, чему по-хорошему, в общем-то ночью положено предаваться. Сну, то есть, а не чему-то более непотребному.
Черт его знает, через сколько времени, но разбудил меня в итоге чей-то негромкий голос. Я с перепугу взмахнула руками, как эпилептик, но делу это не особо-то помогло. Из пододеяльника меня в итоге выпутали снаружи.
– Дьявол, – то ли выругалась, то ли сухой факт констатировала я.
– Чучело, – спокойно парировал Князь, ожидая, пока это самое чучело уберет волосы от лица, придаст себе хоть малость цензурный вид и вообще сообразит, что происходит.
– А? Почему вернулся? – сонно щурясь, пробормотала я. – Забыл что-то?
– Забыл, – согласился Князь, – тебя. Ты, косорукая, в жестоком мире, смотрю, долго не протянешь, придётся пока пожить в Преисподней. Прогуляешь пару дней, не смертельно.
Я нахмурилась.
Это как-то даже обидно было. Очень обидно, между прочим. Будто бы мне и дня без надзора не прожить, будто не обойтись без того, чтоб проблем другим не навешивать. Нашёлся тоже воспитатель.
– А вот и не стоило беспокоиться, – пробурчала я, усердно делая вид сильной и независимой, для уверенности представляя сорок разбредшихся по моему скромному обиталищу гордых кошек. – И возвращаться так вот внезапно тоже не стоило.
– Ну конечно, – не изменяя своей невозмутимости, кивнул классрук, оглядывая меня с ног до головы и все сказанное подвергая сомнению одним только своим видом.
И выживала же и без него. И было же все нормально.
– Ничего страшного, буду в порядке, – клятвенно заверила я Сатану.
Заверила и, конечно же, в тот самый свалилась ему под ноги, запутавшись в остатках вероломного пододеяльника.
Разумеется, хорошо получила по шапке за грязные матюки, была чмокнута в ушибленный лоб и – и все-таки утащена в Геенну, подальше от зловредных пододеяльников.
========== …праздник к нам приходит ==========
Тридцать первого декабря Князь куда-то запропастился. Сказал, мол, дела на голову свалились в огромном количестве. Да и конец года, надо все отчёты переслушать, чтоб её, эту бюрократию, закончить всяческие дела по мелочи.
Напрямую историк мне этого не сказал, но в общем, дал понять довольно ясно, что в новогоднюю ночь ждать его не стоит.
Нечистый дух, чтобы подбодрить, притащил бутылку ягодного ликера.
На столе плавились свечки, в темноте мерцала елочная гирлянда, а с экрана старенького телевизора энергично вещал Басков о том, что он, мол, настолько крышесносен, что на всю страну такого и не сыщешь. Сыпались бесконечные жизнерадостное поздравления, искромётные шутейки и прочие ништяки. За окном бил салют.
Мы с Искариотом тленно сидели на диване и в пол-голоса тихонько болтали за жизнь, я сначала была совсем грустненькая, но чем больше ликера мне подливал Нечистый дух, хитренько щурясь, тем легче становилось на душе.
Я замоталась в гирлянду и начала глупо подхихикивать на каждую пошутейку из телевизора, а когда Иуда дополнял их своими глубокомысленными изречениями, я и вовсе чуть не скатывалась с дивана.
Дело близилось к полуночи.
Под очередную юморушку про измены под Новый год я все-таки скатилась с дивана. Сползла на пол и подумала, что очень может быть, историк мой замечательно зависает там сейчас с каким-нибудь суккубом за компанию.
– А Князя все нет и нет, – печально подвела итог я, подтягивая колени к животу.
– Эт чего эт меня нет, Макарова, ты что, в атеисты записалась?
Я даже не сразу сообразив, чему обрадовалась, подскочила с пола, правда, не слишком-то грациозно, но значения никакого это уже не имело.
– Ты зачем её напоил, она же совсем дурная стала! – негромко возмутился Князь, подхватывая меня и усаживая к себе на колени, как дитё.
– Разве это имеет значение? – искренне удивился Нечистый дух.
Я обняла своего гулящего историка, тыкаясь носом ему куда-то в шею. Дурная и чересчур искренняя.
– Не уходи, ну как я без тебя… я же умру…
– Ты чего вздумала, – мне прилетел лёгкий дьявольский подзатыльник. – Я заберу тебя в Ад и запру на ключ.
– Не имею ничего против, – тихо пробормотала я.
– Это пока, – мягко усмехнулся Князь, гладя меня по волосам.
По телеку передавали бой курантов. Было тепло и до неприличия уютно. Перед тем, как провалиться в сон на коленях у светловолосого повелителями Преисподней, я все же успела загадать желание.