Вельзевул, никоим образом не реагируя на возмущения Нечистого, преспокойно попивал чаек, сидя в своем кресле. Наблюдал, как мы отходили от пережитого и ожидал, видимо, момента, когда можно будет начинать расспрашивать. Я теперь поняла, что оказать медицинскую помощь, не задавая лишних вопросов – настоящий талант. То ли дело мои родители, помню, едва в детстве коленку пораню, такой крик поднимается: так, все! – реанимация, тюрьма, полиция, психушка, ты плохо кончишь, неделю без телевизора, и только попробуй на улицу выйти!
Я ценю родительскую заботу, пусть и довольно странную.
Но демоническую ценю больше.
Теперь, конечно, придется признать, что я плохая дочь. А ну и пусть. Все давно уже свыклись с мыслью, что я такой же, как и миллионы других, серый, неблагодарный и насквозь прогнивший человечек.
Дверь резко распахнулась, отвлекая меня от неутешительных размышлений. Причем так показалось, почему-то, что открыли ее бодрым пинком. А, нет, как говорится, не показалось.
– Ты где шляться изволил? – с порога поинтересовался Белиар, небрежно стряхивая с плеча темную прядь.
– На мамонтов охотился, господин Белиар, – Нечистый сделал философскую мину. – Неужели не заметно?
Мне подсказало бестолковое внутреннее чутье, что заметно демону было только то, как получил бы Искариот за свой сарказм, не будь он ранен. Но обстоятельство это существенно смягчило суровый приговор, ограничив его лишь подзатыльником.
– Больно, – зашипел Иуда, хватаясь за голову.
Демон постоял секунд пять, задумчиво глядя на своего ученика, потом выдал незабываемое:
– Курица довольна.
И отвернулся. Пока я была в суровом ступоре, Искариот проворчал себе под нос, с головой выдавая суицидальные наклонности:
– Да какая ж из вас курица, господин Белиар? Страус вы самый настоящий.
Вышеупомянутый страус резко обернулся, наградив нас таким взглядом, что я сразу просекла: сейчас мало никому не покажется.
– Расстраиваешь ты меня, – вздохнул Белиар, вместо того, чтобы устроить ожидаемый Армагеддон. – Неужели нельзя было безо всяких дырочек в боку обойтись?
– Нельзя было, – Иуда нахмурился, опустив взгляд, и показалось даже, немного покраснел. – Так обстоятельства сложились.
– Обстоя-а-ательства, – раздосадовано протянул темноволосый демон. – Вечно у тебя какие-нибудь отговорки, – он хотел, видимо, еще что-то сказать, как скрипнула дверь, и Белиар осекся.
Оно и понятно. Я вот, например, тоже сильно расстроилась, увидев Тамару. Почему она постоянно ходит целая и невредимая, а я попадаю в какие-то переделки, и вот сейчас сижу с разбитой головой?
Впрочем, она была не единственной вошедшей.
– Что на этот раз? С лестницы упала? – со вздохом спросил Дьявол, убирая со лба светлую прядь.
– Нет, – хмыкнула я в ответ, потирая затылок, – все было несколько иначе.
– Бедненькая... Больно? – сочувственно вздохнула Тамара, поправляя мою повязку.
– Уже нет, – холодно ответила я, убирая ее руку.
– Ну... может, тогда в следующий раз... – замялась девушка, тревожно оглядываясь на Сатану.
– Что в следующий раз? – разом оживилась я. – У меня уже ничего не болит.
Хотя, по сути, я соврала, ну, не важно.
– Вот и замечательно, – Дьявол опустился рядом, встрепав мои волосы, я удивленно покосилась на него, – незачем с этим тянуть.
Мне почему-то показалось, что после этих слов все присутствующие, за исключением, разве что, Искариота, существенно напряглись.
– Так... что там? – негромко спросила я, понимая, что в глубине души зарождается нехорошее предчувствие.
Хвост Дьявола, выпущенный сейчас, будто невзначай изогнулся за спиной, и я вздохнула, с трудом подавив желание потрогать жесткую кисточку, заставляя себя слушать внимательнее.
– Я завершил свои исследования. И выяснил почти все необходимое. Сиера сейчас находится в состоянии, сродни человеческой коме. Духи могут уходить в него в любой момент и на неограниченное количество времени. Но, – он сделал небольшую паузу, поймав мой тревожный взгляд, – здесь есть свои подводные камни.
– Это значит, – подал голос Белиар, – что ее срок ограничен?
– Более того, – Дьявол нахмурился, – он на исходе. Если время выйдет, вытаскивать из Междомирья будет уже некого. – Князь обернулся ко мне, видно, желая разъяснить нечто, остальным присутствующим уже и так ясное; на этом моменте у меня дрогнуло сердце. – Демоны питаются человеческими чувствами, чтобы жить. В Междомирье нет и не может быть людей. Следовательно, долговременное пребывание там для нее равноценно смертному приговору. Сиера оказалась между мирами по воле случая. К тому же, была тогда почти полностью истощена. Иными словами: ей просто не хватит сил, чтобы пробудиться, – Сатана говорил спокойно, даже не повышая голоса, но что творилось в его глазах... О черт возьми, они ведь горели просто. Полыхали даже. И от этого было почему-то больно.
– Нет... – хрипло вздохнула я, покачав головой и все еще надеясь, что догадки мои окажутся ложными, – нет-нет-нет... Ты хочешь сказать, что самостоятельно выйти из комы она уже не может? Веселенькая история какая-то получается, – пробормотала я уже совсем себе под нос. – И к чему ты все время вел? – голос нехорошо дрогнул, а руки судорожно сжали подол.
– Ты ее прямое волеизъявление, – отчетливо и медленно, будто вкладывая в мое сознание каждое слово, проговорил Люцифер, приподняв мое лицо за подбородок. – Чтобы вывести Сиеру из комы, твою телесную оболочку надо уничтожить, а душу отправить к ней.
– Ну вот я и говорю: нет. Неправда это, – а взгляд спрятать не получилось.
– Правда, – покачал головой он, – даже если ты этого не хочешь.
– Не хочу! – неожиданно взбунтовалась я. – Я не хочу служить ничьей ступенькой. Что будет потом? Она меня поглотит, просто чтобы восстановить силовой баланс, да?
В ответ последовал короткий кивок. Дьявол все это время взгляд ни разу не отвел и не спрятал. Говорил прямо, как то, что давно должен был сказать. И что говорить не стыдно. Остальные и вовсе молчали, с напряжением слушая нашу беседу.
– Но я, – слова подбирались совсем плохо, и все какие-то колючие и заковыристые, – живой человек же. Самый обычный: могу чувствовать, думать, мечтать о чем-то. Я не инструмент и не... Не хочу быть ничьим волеизъявлением.
– Я знаю, – он вновь ласково встрепал мои волосы, слегка улыбаясь, – поэтому не могу не предоставить тебе выбор. Ты все равно умрешь. Рано или поздно. После того как Сиера исчезнет, ты не проживешь и дня. Может, это случится даже до смерти твоей телесной оболочки. Может, после. Если захочешь, просто постарайся жить, как прежде. Без оглядки на прошлое и понятия о завтрашнем дне. Но ты и в Междомирье отправиться можешь, к своим воспоминаниям, и там уже попытаться выйти из комы с новыми силами, полученными здесь. Я даже не берусь утверждать, что даже при таком все получится. Но есть, по крайней мере, хотя бы шанс. Выбор же за тобой.
– А с чего ты взял, что время пришло? – негромко спросил Белиар. – Что ее сил уже должно хватить?
– Небесные псы начали охоту, – усмехнулся Дьявол, – значит, время пришло.
Чудесный расклад.
Сложнее выбора в моей жизни не было никогда. Лучше бы, наверное, мне его и вовсе не давали.
– Выходит, я в любом случае умру?
– Нет. В первом случае это действительно только вопрос времени. А во втором ты просто сольешься воедино с оставшийся частью души и памятью. Человеческое тело может хранить воспоминания лишь за сто сорок лет. Сиера же помнит тысячелетия, – терпеливо пояснил Дьявол.