– Геля, – зашипел гот где-то поблизости, – надо ее спасти.
– Вот любители пафоса-то оба, – фыркнула я, – русский дэвушка нэ пропадет, Аллах-Акбар!
И тут меня, кажется, услышали те, кому эта реплика вовсе не предназначалась...
Э... Если б я знала, как это неуютно, чувствовать на себе крайне настойчиво сверлящий взгляд из-под сросшихся бровей, издали напоминавших вольную ласточку в свободном полете, видневшийся сквозь тонкую эластичную ткань.
Дьявол, кажется, вновь себя по лбу хлопнул.
А я поняла – договорилась...
– Как ты смеешь оскорблять нашу веру?! – возопил чувак с колготками на башке, – кто дал тебе такое право?!
Меня вздернули за шкирку, как Ангелину пару секунд назад. Похоже, я вот сейчас попала в переделку, и не хватило их с меня за последние несколько недель... Хорошо хоть, что чудеса демонической медицины себя проявили в полной красе, заботливо не позволив загнить от ран. О, а у этого чурки штаны адидасовские...
– Секунду, дядь, и чем я тебя оскорбила? – меня больше всего пугает то, что страха нет, даже неуютно как-то. Организм лишился естественного средства защиты. Наверное, это связано с изменениями в личности из-за Сиеры. Ладно, и черт с ним, только бы не вернулся в самый неподходящий момент.
– Ты ешь свинья! – чуть ли не басом пояснил «колготочник», прижимая к себе за шею.
Князь наблюдал за этим делом равнодушно, почти скучающе, и что у него внутри происходило – черт знает.
– Иншаллах! Русский нация – сами свиньи, – он начал было снова, но оказался зверски прерван. Кощунственно, можно сказать.
– Аллах-бабах, короче, чуваки, – устало вздохнул Нечистый, – меня, конечно, на личном уровне не оскорбляют нападки на братьев-славян, к коим я не отношусь, но нельзя ли как-то потолерантнее, что ли? А то Аллах разозлится и по попке надает, она будет вся красненькая, как у речного рачка. И вообще...
– Что вы тут развыступались, сваливайте на свой Кавказ или в Узбекистан, там и концерты устраивайте, дуйте давайте, вперед! – радостно завершила я.
– Вот, – подытожил Искариот, с умным видом поправив очки.
Но того, что за этим последовало, никто не ожидал. Похоже, у ванильной шахидки буйно заделось национальное самосознание, и ее капитально прорвало.
– Да, я узбечка из Андижана, и что? Скоро тюркские мусульмане объединятся с кавказскими, и мы уничтожим русскую нацию, как таковую, предпосылки уже есть. Мы травим вас наркотиками, а вы, русские свиньи, все это принимаете. Иншаллах, Россия будет нашей! А когда русских останется мало, мы вырежем их, как армян. Аллаху Акбар!
– А ты гвоздей жареных не хочешь, нет? – мрачно поинтересовалась я в наступившей тишине.
Судя по глазам – она не хотела.
– Зачетная шутка, – хихикнул Нечистый, – при встрече... Иисусу передам обязательно, он однозначно заценит. Нет, супер, правда.
А дальше совсем неожиданно началось то, за что я так люблю свою страну.
– А у меня сало свиное завалялось! – послышался из толпы такой радостный голос, как будто его обладатель только минуты две назад, как открыл Америку. – Сейчас вы у меня попляшете, чурки! Как тебе, а? Мясцо, мясцо... – здоровенный лысый мужик беспрепятственно пробрался сквозь толпу и слегка изумленных гостей из Андижана и принялся тыкать склизким куском «мясца» шахидке в щи.
Той это дело совсем не нравилось. Оно и понятно, мне б тоже не понравилось, если б кто-то протухшее сало под нос совал. Но отступать шахидке было некуда, потому что ее весьма грузная туша и так уж располагалась на самом краю перрона.
– О! Так теперь же она не сможет взорвать метро, потому что если взорвет, то не попадет к Аллаху, – сделала я весьма утешительный вывод. – А она вообще, по гороскопу должна попасть?
– По Корану, ты имеешь в виду? – подозрительно уточнил Иуда.
– Одна сатана, – я махнула рукой, не хотелось отвлекаться от разыгравшегося представления.
Тем временем узбек из Андижана принялся делать недвусмысленные намеки Ангелине, порываясь расстегнуть пояс на ее джинсах.
Боевики не могли выстрелить в лысого дядьку с салом, потому что боялись, видимо, задеть свою шахидку с динамитом вокруг пояса, из мертвой хватки которой Нечистый силился вырваться, получая на голову все новые и новые цитаты из священного Корана.
Шум воцарился такой, что на звук приближающегося поезда из тоннеля никто и не обратил внимание.
– Отправляйся прямиком в Ад! – звучно приказала шахидка то ли мне, то ли Иуде.
– Нет, спасибо, я только что оттуда, – сразу же нашелся Нечистый.
– А я на прошлой неделе навещала... – слова в горле застряли, потому что из тоннеля неожиданно вылетел поезд, лысый дядька последний раз ткнул в шахидку салом, и она, поскользнувшись, полетела на рельсы всей своей грузной тушей, Нечистого спасло только то, что он успел с космической скоростью расстегнуть рубашку, за которую уцепилась гостья из Андижана, прежде чем погибнуть под локомотивом московского метро.
Все произошло так быстро, что я только и успела лишь глаза зажмурить, а потом, не размыкая их, почувствовала, что меня крепко ухватили за руку, и сразу поняла, кто. Поэтому сопротивляться не стала.
Минута в ужасной толчее, каких-то криках, непонятках и звуках стрельбы. А потом я оказалась на улице, ежась на холодном ветру. Еще некоторое время пыталась отдышаться и осмыслить только что произошедшее.
– Как-то... все по-дурацки вышло... Что странно даже.
– Ага, – довольно мурлыкнули над ухом. – Я постарался. Вот она – магия пятницы тринадцатого!
И я сразу же поняла, кто же такой затейник и соизволил постараться.
– Иуда! Зачем надо было такой ересью заниматься, подстроить теракт – затея, знаешь ли, весьма странная.
– О, не-не-не, а это и не я, – он развел руками. – Я только сделал так, чтоб весело было. А кто подстроил, шут их знает, может, это у них по плану было, они ж просто деньжат требовали...
Кстати, на нем рубашки-то не было. И это немного смущало мою бурную фантазию. И он был вообще очень худой, так что ребра спокойно пересчитать можно было, мне Нечистого даже жаль стало в какой-то момент. Выходит, жил впроголодь? Святоша, тоже мне...
– Анна, – Дьявол сложил руки на груди, – нас ожидает крайне серьезный разговор. Не люблю, когда меня не понимают с первого раза.
Я обреченно вздохнула, даже не собираясь спорить и гадая, слишком ли сильно я его расстроила. Или больше даже разозлила. Плачевно.
Мне б твою руку, Князь, и я все бы объяснила. Но почему ты так холоден?..
У нас ведь – я чувствую уже – не так много времени осталось. Я тебе обязательно расскажу, едва мы наедине останемся, а пока только блеклым взглядом ограничусь. Бестолковым.
Порыв осеннего ветра встрепал его светлые волосы, заставив немного прижмуриться. И даже это Дьявол, черт возьми, сделал по-королевски.
– Э... Моя... рубашка... Зачем она тебе? – так непривычно видеть Искариота удивленным, но как тут не удивишься, когда такое зрелище...
Вокруг нас на четвереньках скакала Ангелина с Иудиной, перепачканной кровью шахидки, рубашкой в зубах. Выкручивало ее не по-детски. Меня и саму-то передернуло. Черт знает что...
– Не подходите, – гот выбежал вслед за живописной дамочкой из-за угла, – она снова одержима, похоже.
А-а, успокоил, я уж думала, совсем с катушек слетела девка.
– Обмен-обмен-обмен, – прохрипела Ангелина не своим голосом.
Чего-чего?
– Отойди от нее, – властно велел Дьявол, прижимая меня сзади к себе, – это не демоническая одержимость.
Забо-отливый какой, еще ж ничего не случилось. Неужто я настолько непутевая, что издалека неприятности притягиваю?