— Хьюго Ливингстоун дома? — спросила я.
— Нет.
— Вы его сын, да? Я видела вас в суде.
— Я и есть. — Он изобразил поклон, согнув ноги в узловатых коленях и ничуть не стесняясь обвислых трусов. — Сильвио Ливингстоун.
— Сожалею о смерти вашей мамы, — продолжала я.
— Мачехи, — процедил он так презрительно, что я вздрогнула.
— Все равно примите соболезнования, — сумела выговорить я. — И простите за беспокойство.
— Вы его жена, да?
Я не стала притворяться, будто не понимаю, о чем речь, и молча кивнула.
— И чего вам здесь надо?
— Я подумала, что нам надо познакомиться. Учитывая обстоятельства.
— Хотите зайти?
— Я зашла бы, если бы ваш отец был дома.
Он пожал плечами:
— Вы знали о них?
— Нет, — ответила я. — А вы?
— Про вашего мужа — нет.
Странное дело: разговаривать с этим нагловатым, недовольным и настороженным юнцом мне было легче, чем с кем-бы то ни было, с тех пор как не стало Грега.
— Я передумала, — объявила я. — Надеюсь, ваш отец не рассердится.
— Я здесь тоже хозяин.
— В таком случае я бы зашла на несколько минут. Вы могли бы предложить мне кофе.
— А вы — расспросить о ней не отца, а меня.
Он провел меня через холл и дальше по коридору, стены которого были увешаны фотографиями. Проходя мимо, я успевала мельком увидеть их: вот она, с ослепительно-белой кожей в глубоком вырезе черного платья, опять она, с зачесанными кверху волосами, с легкой улыбкой на губах. Кухня оказалась огромной, с множеством хромированных поверхностей; застекленные двустворчатые двери вели в сад.
— Значит, вы ничего не знали про моего мужа?
— А почему мы должны были знать о нем? В том и суть тайного романа, что его держат в тайне. — Он засыпал в кофеварку молотый кофе. — Милена любила секреты.
— А как относился к этому ваш отец?
— Не знаю, не спрашивал. Вот вам кофе. Молока добавьте сами.
Я плеснула в кофе молока и отпила глоток.
— Стало быть, вы ничего не знаете наверняка?
Впервые на его лице отразилась вспышка интереса — нет, острого любопытства. Он прищурился.
— Они умерли вместе, — сказал он. — Намек на близость сразу виден.
— Я о другом: вы не нашли никаких подтверждений тому, что ваша мачеха была знакома с Грегом?
— И не думал искать. С какой стати?
— А ваш отец?
— Мой отец? — Он сардонически вскинул брови. — С тех пор как она умерла, отец с головой ушел в работу. Весь в делах.
— Ясно. — Я вздохнула, допила кофе и встала. — Спасибо.
— Я думал, вы совсем другая, — уже у дверей признался он.
— А чего вы ожидали?
— От жены любовника моей мачехи?
— Звучит как издевка, — заметила я.
Внезапно он вспыхнул и совсем по-детски смутился.
— Я не то хотел сказать… — пробормотал он.
Меня осенило.
— Какой она была мачехой?
Я думала, он пожмет плечами или съязвит, но он вдруг побагровел и что-то невнятно буркнул.
— Видимо, в мачехи она не годилась, — заключила я.
— Зря вы сюда пришли, — выпалил он. — Вас это не касается.
И он захлопнул дверь.
Я помнила, что до похорон у меня осталось одно неотложное дело. С самого заседания суда я пыталась представить себе, как выглядит то место, и недавно оно мне даже приснилось — глубокий котлован с рухнувшей на дно красной машиной Грега.
Накануне дня похорон я отправилась на восток и вышла из поезда в Стратфорде. Мне понадобилось двадцать пять минут, чтобы дойти до Портон-Уэй. За это время серое небо потемнело, стало зловещим, лилово-бурым; надвигалась гроза.
Казалось, я попала на гигантскую стройплощадку. Исполинские краны возвышались на горизонте, господствовали над взрытой раскисшей землей, заваленной щебнем. За высокими заборами стояли строительные времянки, вдалеке рабочие в касках управляли землеройными машинами.
Какое серое, скучное, уродливое место для свидания. Зато безлюдное. Даже теперь, в разгар утра, поблизости не было ни души, работы возле шоссе были, видимо, приостановлены. Я уже приближалась к роковому повороту, когда хлынул дождь. Низ моих джинсов вскоре промок. В обуви хлюпала вода. Влажные волосы липли к щекам. Я брела почти наугад, не разбирая дороги.
Пока наконец не дошла до крутого поворота. Так вот оно, это место. Грег не вписался в поворот, машина не свернула, а продолжала двигаться прямо и скатилась по откосу. Я сошла с шоссе и осторожно начала спускаться по склону, поскользнулась на мокрой глине и не упала только потому, что выбросила в сторону руку, удержала равновесие и разодрала рукав о ветку ежевики.