— Я не могу его взять, — сказала я.
— Не смешите.
— Нет, правда не могу.
— А, из-за налогов? Дэвид, ты не дашь мне свой бумажник?
Он со вздохом вынул бумажник. Фрэнсис порылась в нем, извлекла несколько купюр и протянула мне. Мне хотелось отказаться, но я подумала, что человек, который приходит в чужую компанию как на работу, разбирает завалы бумаг и наотрез отказывается от оплаты, выглядит подозрительно. И я взяла деньги.
— Спасибо, — сказала я.
— Завтра опять? — спросила она.
— Завтра уж точно.
Из офиса мы вышли втроем.
— Знаете, мы все полюбили вас, — объявила Фрэнсис.
— Ну что вы такое говорите!
— Джонни в самом деле обожает ее, — обратилась она к мужу, который с отсутствующим видом улыбнулся и отстранился, едва она попыталась взять его под руку.
От этого жеста Фрэнсис нахмурилась. Она слишком настойчива с ним, подумала я, она волнуется, а он относится к ней почти с презрением. Мне стало искренне жаль Фрэнсис. Было совершенно очевидно, что она несчастна.
— Как вы думаете, — спросила я, — может быть, мне стоило бы просмотреть электронную почту Милены и выяснить, нет ли там других неприятных неожиданностей?
Фрэнсис только что узнала, что их с Миленой ждали в особняке в Кингстон-апон-Темз, чтобы обсудить предстоящую свадьбу дочери клиентки. Даже с другого конца комнаты я слышала пронзительный и возмущенный женский голос в трубке.
— Милена ни словом не упоминала об этой встрече, — произнесла Фрэнсис, закончив разговор обещанием приехать на следующий день. — Она должна была записать ее в ежедневнике.
— Можно взглянуть? — спросила я. — На всякий случай.
— Вы очень добры.
Я взяла тяжелый блокнот в твердом переплете, страницы которого были сплошь покрыты записями, пометками, напоминаниями. Попытки запомнить их все оказались напрасными: вскоре я сдалась и решила при первом же удобном случае переписать информацию из ежедневника.
Фрэнсис охотно позволила мне порыться в электронной почте Милены, зато воспротивился компьютер.
— Какой у нее был пароль? — спросила я у Фрэнсис.
— Без понятия.
— М-да… — Я в досаде уставилась на экран. Потом на всякий случай набрала имена двух приемных детей Милены, но безуспешно. — Есть идеи?
— Попробуйте дату ее рождения — 20 апреля 1964 года.
Значит, Милене было сорок четыре. На десять лет больше, чем мне. Я ввела дату. Никаких результатов.
— Ну что ж, будем надеяться, что других встреч нет.
В тот день я предупредила Фрэнсис, что мне надо уйти пораньше. Но, несмотря на это, задержалась, и Гвен дожидалась меня у дверей дома, сгрузив пакеты на крыльцо.
— С днем рождения! — воскликнула она и расцеловала меня в обе щеки. — Где же ты была? Я уже боялась, что ты все забыла или струсила.
— Да так, кое-какие дела, — туманно объяснила я.
Гвен с любопытством взглянула на меня:
— Ты с недавних пор такая загадочная.
— Не обижайся, мне правда надо разобраться с делами. — Я выудила из кармана ключи. — Пойдем греться. Пакеты я сама занесу. Что там? Ты же говорила, что гостей будет немного. — Мы прошли в кухню.
— Верно. Самое большее — человек двадцать. — Гвен начала выгружать содержимое пакетов на кухонный стол. — Здесь хуммус и гуакамоле, к ним лепешки. Кукурузные чипсы с сальсой. И фисташки. Готовить не понадобится — надо только выложить угощение в посуду.
— На какое время назначен сбор?
— На шесть или половину седьмого.
— Подскажи, что мне надеть?
— Да успокойся. Это же твои друзья. Сейчас мы пойдем и откопаем у тебя в шкафу что-нибудь подходящее и не слишком нарядное. Гости приедут прямо с работы. Если хочешь, можешь даже не переодеваться, останься как есть.
— Нет уж. — Собственная резкость изумила меня. На мне был наряд Гвен: черные брюки, серый жакет. — Так не пойдет.
— А я тебе кое-что принесла, — объявила Гвен. — Подарок на день рождения. — И она протянула мне небольшой пакетик.
Я разорвала подарочную упаковку и увидела под ней футляр. В нем лежал гладкий серебряный браслет.
— Какая прелесть! — Я надела его на запястье и подняла руку, демонстрируя подарок Гвен.
Она переменилась в лице.
— Элли, ты сняла обручальное кольцо!
Я почувствовала, как жаркий румянец заливает мое лицо и шею. Мы стояли, уставившись на мой палец без кольца.
— Да, — наконец выдавила я.
— Это потому, что…
— Я не знаю почему, — перебила я. — Кольцо у меня в сумке, могу снова его надеть. Хочешь?