— Он не изменял мне.
— Уверен, что вы правы.
— Ваше вино согреется.
— Я не циник. Я на вашей стороне. Вы сделали все возможное, чтобы вам инкриминировали преступление, но этого оказалось недостаточно. Эта авария, в которой погибли ваш муж и Милена Ливингстоун… провернуть ее в одиночку вы бы не сумели. Но к кому вы могли бы обратиться за помощью? Я беседовал с мужем Милены. Он не из тех, кто подстраивает убийства. Таким, как он, свойственна терпимость. И потом, как вы могли подстроить аварию таким образом, чтобы она выглядела как несчастный случай? Испортить тормоза, как показывают в кино?
— Как можно испортить тормоза? — спросила я. — И потом, что бы это дало здесь, в Лондоне? Даже при отказе тормозов люди, которые тащатся со скоростью тридцать-сорок миль в час, вряд ли погибнут. Конечно, это не исключено, но способ слишком уж ненадежный.
— Логично, — кивнул Рэмси. — А как бы поступили вы?
Я нарушила данное себе обещание и в очередной раз задумалась о том, что уже прокручивала в голове сотни раз.
— Они оба были бы уже мертвы. Следовало бы увезти их в какое-нибудь безлюдное место…
— Вроде Портон-Уэй, — подсказал Рэмси.
— …а там пустить машину под откос, поджечь и убежать.
— При этом не оставив следов и ничего не уронив.
— Думаете, я могла оставить шарф на месте преступления?
— Вы даже не представляете себе, что оставляют на месте преступления виновные. Вставные челюсти. Протезы конечностей. Уверен, до этого не дойдет, но если бы вам пришлось продумывать линию защиты, миссис Фолкнер, я бы на вашем месте не ссылался на потерянный шарф: если вы оставили улику на месте преступления, это еще не значит, что вы его не совершали. С Фрэнсис Шоу дело обстояло иначе. В этом случае нет никаких сомнений в том, что вы побывали на месте преступления. Следы вашего присутствия обнаружены повсюду, в том числе на трупе. Но если в деле об убийстве вашего мужа и его любовницы ваш мотив очевиден, то в деле об убийстве Фрэнсис Шоу у вас нет ровным счетом никаких мотивов, верно?
Последовала пауза: я не знала что сказать.
— Мы прекрасно ладили, — наконец заговорила я. — Она считала меня подругой. Мне было стыдно обманывать ее, я уже собиралась все рассказать, но…
— Итак, вы остались при своем: вы по-прежнему утверждаете, что не знали об изменах мужа и что с Фрэнсис Шоу вам было нечего делить, хотя обвиняете ее мужа в том, что он изменял Фрэнсис с любовницей вашего мужа.
— Дэвид действительно имел связь с Миленой. Но она не была любовницей Грега.
— Хм-м… Теперь вы понимаете, почему мы в растерянности? Все эти отрицания, попытки доказать, что кто-то чего-то не знал, отсутствие мотивов… В таких играх я не силен. Вот окровавленные ножи, отпечатки пальцев, может быть, записи камер видеонаблюдения — это другое дело. Это по мне.
— У меня есть алиби. — Я рассказала ему о том, как отвозила клиентам кресло в день смерти Грега. — Можете проверить.
— Проверим, — пообещал он.
Очередной визит инспектора Рэмси во вторник утром ничем не напоминал предыдущий. Детектив явился в сопровождении коллеги, чувствовавшего себя неловко в щегольском новеньком костюме; сам Рэмси словно стремился исключить любой намек на неофициальность и особое отношение. О том, чтобы я продолжала работу во время разговора, и речи не было. Инспектор твердо попросил провести его в гостиную, где мне сразу стало неуютно в пропыленной рабочей одежде. Я предложила обоим чаю, но инспектор сделал вид, будто не услышал меня.
— Мы отправили полицейского в офис компании «Пайк и Вудхэд», чтобы подтвердить ваше алиби. К сожалению, накладной там не оказалось. — Он умолк и посмотрел на меня строго.
— Я точно помню, как подписывала ее. Наверное, они ее выбросили, — предположила я.
— Нет, ничего они не выбрасывали, — возразил Рэмси. — Кто-то приехал к ним, забрал накладную и увез, опередив нас.
— Кто же?
— Вы.
На миг у меня в глазах потемнело, замелькали искры, как бывает, если долго смотришь на солнце. Мне пришлось сесть.
— Почему вы говорите, что это была я?
Рэмси открыл блокнот:
— Наш офицер беседовал с мистером Хэтчем, офис-менеджером. Он сверился с документами, обнаружил, что накладная пропала, а вместо нее появилась записка с указанием, что накладная была отдана миссис Фолкнер. Вам.
На один головокружительный миг мне представилось, что я и вправду съездила в контору, забрала бумажку, а потом заставила себя забыть об этом. Может, так и сходят с ума.