Впрочем, когда мы поздоровались, внешность Смита вблизи, его лицо показались мне не слишком аристократическими: крупный мясистый нос; не тонкие, а простые и даже несколько крестьянские черты лица. Но как только он заговорил, я попал под действие его обаяния. Уверенный, но не надменный, а подчеркнуто вежливый интеллигентный голос, вдумчивый взгляд карих глаз делали его приятным собеседником. Он поинтересовался, была ли моя поездка из Лондона комфортной, после чего мы перешли к делам.
– Профессор Смит, хочу вас поздравить с большим успехом вашей книги. Для нас будет честью выпустить ее второе издание спустя всего полгода после первого.
– Спасибо. Вам наверняка известно, что после завершения книги я решил не возвращаться к преподаванию. Теперь работаю на госслужбе – главой таможни Эдинбурга. Составляю новые – более либеральные, чем раньше, – правила торговли, хотя бы в пределах Шотландии. Я решил, что обязан на практике применить те выводы, к которым пришел в моем исследовании.
– Понимаю и считаю это чрезвычайно разумным. Любая наука мертва, если ее открытия не применяются в реальной жизни. Помимо подписания договора на второе издание, я приехал с еще одной целью. Буду вам признателен, если вы мне поможете.
– Обещаю сделать все, что в моих силах.
– Мне поручено написать предисловие к новому изданию вашей книги. Такое, чтобы читателям, особенно молодым, было бы легче воспринять ее идеи. А также заранее сделать серию объявлений о ней – так сказать, рекламную кампанию. Для успеха этой кампании нам было бы полезно проиллюстрировать ее основные идеи на понятных всем простых практических примерах. Именно это я и хотел с вами обсудить.
Адам Смит сделал небольшую паузу, вглядевшись в водную гладь залива и очертания берега за ней. Затем, решив что-то, сказал:
– Здесь, в Эдинбурге, я вряд ли могу показать вам нечто полезное. Наша прекрасная столица пока никак не соприкоснулась с промышленным бумом. В центре города находятся администрация и учебные заведения, а сразу за ними начинаются фермы, которые за тысячу лет не изменились. Но мы можем сесть в экипаж и отправиться на запад, в сторону Глазго. Посередине между этими городами появилось несколько крупных фабрик. Погода замечательная, поэтому мы сможем добраться туда за пару часов, не больше.
Поездка в экипаже неожиданно стала для меня испытанием. Несмотря на то что сиденья внутри кареты были мягкими, из-за деревянных колес (шины были изобретены на столетие позже, причем здесь же, в Шотландии) каждая кочка грунтовой ухабистой, с ямами, дороги ежеминутно отдавалась болезненным встряхиванием. Когда мы прибыли на место, мне казалось, что мой зад и низ спины превратились в сплошной синяк. Но для Адама Смита, как и для любого человека того времени, условия поездки казались привычными и комфортными. По пути я поинтересовался:
– Живя в Эдинбурге, в этой живописной, но все-таки глуши, далеко от Лондона, вы не ощущаете свою оторванность от центров цивилизации и науки?
– Ну что вы. Разумеется, нет. Вы как истинный англичанин недооцениваете наши края. Здесь, в Эдинбурге, в квартале от меня живет Джеймс Уатт, технический гений, изобретатель первого в мире парового двигателя. Мы с ним дружим. У меня нередко гостит Дэвид Юм, великий философ, тоже шотландец. Раз в год я бываю в Лондоне, в Королевском обществе, где обстоятельно общаюсь с ведущими учеными Англии. В поездке по Франции я познакомился на одном из научных вечеров с Вольтером. Мы долго беседовали с ним и, кажется, показались друг другу интересными. Я регулярно получаю письма от экономистов из разных стран, которые обсуждают мои идеи и предлагают свои собственные; я стараюсь на них отвечать. Так что если я порой и страдаю, то от избытка общения и всеобщего внимания, а вовсе не от их недостатка.
Фабрикой, где мы наконец высадились, оказался железоделательный завод. Здесь трудились сотни рабочих. Звон тяжелых ручных инструментов в темных и примитивных по современным понятиям цехах был столь громким, что у меня на время заложило уши. Смит указал мне на груду готовых небольших железных изделий, аккуратно уложенных в штабеля.