4) Лингвистические особенности текста очень выразительно свидетельствуют против его подлинности. Бросается в глаза беспринципное и беспорядочное смешение польских, украинских, реже чешских лингвистических черт с придуманными и невероятными грамматическими формами, каких нет и не было ни в одном славянском языке.[228] Этот волапюк находится в согласии с лингвистическими представлениями Ю. П. Миролюбова, как он высказывал их в своих сочинениях, с его дилетантскими работами в области фольклора и этнографии. А. И. Асов совсем не использует в своих комментариях сочинений Ю. П. Миролюбова, чтобы не демонстрировать широкому читателю тождество стиля и мысли текста ВК с прочими творениями Ю. П. Миролюбова, написанными еще до издания ВК. Замечательно, однако, что во многих публикациях, посвященных ВК, от Ю. П. Миролюбова до А. И. Асова включительно, фигурирует странное название деревянных пластин, на которых якобы был написан текст, — дощъки и в род. падеже мн. числа совершенно немыслимая для русской орфографии форма дощъек (допустимо только дъщъкъ или дощек). Слово фигурирует в качестве подлинного названия соответствующих предметов, но его нет в ВК. Это не единственный, но совершенно очевидный пример саморазоблачения Ю. П. Миролюбова.
5) Жанрово-литературные особенности ВК находятся в противоречии с тем, что характерно для произведений столь древней эпохи. Для «священного писания» у ВК не хватает пророческого элемента, какой бы то ни было внешней или внутренней связи с высшими силами. Остается историческая часть и что-то вроде гимнов и молитв. В последних крайне слабо выражены поэтические формы: нет звуковых повторов (аллитераций), грамматической рифмы, расплывчаты ритмические построения, беден метафорический язык. Историческое повествование ведется от первого лица мн. числа, так что полностью лишено всякого эпического начала. Стоит лишь привести в переводе А. И. Асова один пример этой безвкусной исторической прозы: «И забрали мы свои стада и бросились к северу, и спасли наши души. И так, если мы будем хранимы Богами, не утратим мы своих сынов, дочерей, а также жен, и будем мы просто передавать им наследство. И не будем мы сметены, потому что не пойдем впереди рати. И дань будет наша. Мы не псы, а потомки славян. И воинами мы сами быть можем, и не будем беречь себя» (с. 69). Убожество нравственной и социальной мысли, столь отчетливо видимое в этих строках, объяснимо из личности ее создателя Ю. П. Миролюбова, который обладал ограниченными познаниями в славянском фольклоре, но не в истории или религии.
Исторический раздел ВК более всего напоминает книгу Мормона, сочиненную в 1820–1830 гг. основателем известного религиозного движения И. Смитом, где повествование местами ведется от первого лица мн. числа. В отличие от И. Смита Ю. П. Миролюбов не планировал создания религиозной общины на основе ВК, поэтому не позаботился о профетическом элементе.
Между тем жанрово-литературная природа текста дает крайне много для его понимания, литературный жанр придает последовательности слов характер произведения словесности. Именно известная жанровая изолированность «Слова о полку Игореве» в кругу произведений древнерусской литературы всегда служила почвой для сомнения в его подлинности и это, несмотря на его лингвистическую и историческую достоверность.
6) Недостоверности жанра ВК соответствует и хронологическая система, на которой зиждется ее историческое повествование. Ее автор воспитан и мыслит теми временными категориями, которые выработаны в современном обществе, но отсутствуют в произведениях древней историографии. В эти хронологические расчеты не положены ни сотворение мира, ни какие-либо иные исторические или мифологические события, нет счета лет и по царствующим династиям. Ср. примеры таких хронологических выкладок (цитирую лишь переводы А. И. Асова): «Как только Бус оставил нас, была сеча великая много месяцев» (Книга, 19); «И так дошли мы до сего места и поселились огнищанами на Земле Русской. И так прошли две тьмы (двадцать тысяч лет)» (там же); «Мы были принуждены укрыться в лесах… Там мы пережили одну тьму (десять тысяч лет)» (там же); «После другой тьмы (десяти тысяч лет) был великий холод» (там же). Издатель полагает, что речь идет о похолодании, которое было за 5000 лет до н. э. (Книга, 320). Следовательно, хронологические расчеты начинаются за 45 000 лет до н. э. Как они выполнены, почему в современной хронологической системе, мы не знаем. Иногда применяются хронологические методы современной науки: «И было это после тысячи трехсот лет от Карпатского исхода» (Книга, 197); «Подробнее о начале нашем мы расскажем так. За 1500 лет до Дира прадеды наши дошли до Карпатской горы» (85), т. е. отсчет лет от какого-либо события в ту или другую сторону.
7) Наконец, и само содержание ВК свидетельствует против ее подлинности. Она не предлагает ни новых исторических фактов, ни исторических подробностей, ни органической религиозной концепции. Если в ее основе лежит устное историческое предание, ей не хватает запоминающихся сюжетных построений и соответствующих литературных приемов изложения (таких, какими богаты, например, былины); если в ее основе лежат исторические архивы воображаемых жрецов, ей не достает точности и фактов. Ее идеология легко объясняется из предвоенной обстановки, в которой происходило духовное формирование Ю. П. Миролюбова: позднее евроазийство, индо-арийские теории прародины, популярные в Германии в ту эпоху, набор славянских и индийских языческих персонажей без ясных функций, ставших достоянием европейской культуры еще в XIX в. и с тех пор неизменно выполняющих псевдорелигиозное назначение в полурелигиозной внецерковной среде. О. В. Творогов высказал обоснованный взгляд на Миролюбова как автора ВК, и с этим взглядом полностью согласуются все особенности произведения и его короткой истории.
Теперь обратимся к А. И. Асову как издателю и комментатору «Велесовой книги».
Нам уже пришлось отметить, что А. И. Асов не всегда правильно понимает издаваемый им текст. Некоторые из указанных нами ошибок издания 1994–1995 гг. он исправил, о чем мы еще скажем, другие, и в очень немалом количестве, все еще остаются. Например, для текста «а сме стахом на мисть его а пряхомста суре, а бенде паднемо се славоу [= со славою], тамо идьме, яко овь» предлагается следующий перевод: «Мы стояли на месте своем и с врагами бились сурово, а когда мы пали со славою, то пошли сюда, как и те» (Книга, с. 12–13). Не обращая внимания на безграмотность переводимого оригинала, отметим лишь, что во втором предложении заключено сослагательное наклонение, т. е. оно значит: «а если падем со славою, туда пойдем, как те».[229]
В «Книге» текст произведения существенно изменен по сравнению с изданиями 1994–1995 гг. Издательская процедура отчасти описана А. И. Асовым на с. 299–300 «Книги» и выглядит как пародия на филологическую работу. Вот ее положения в сопровождении наших комментариев.
(а) ВК сохранилась в четырех копиях, поэтому издатель сравнивал их между собою и «выбирал тексты, наиболее точно отражающие протограф». Этого, конечно, недостаточно. Нет указания на объем каждой из сохранившихся копий (ни одна из них не является полной), нет объяснения принципа выявления первоначального чтения (т. е. чтения протографа), нет никакой характеристики протографа. Последнее необходимо потому, что в зависимости от того, каким мы себе представляем «протограф» (т. е. первоначальный текст), мы оцениваем достоверность источников в том случае, если они расходятся между собою. Короче говоря, А. И. Асов ставит точку там, где только начинается нормальная филологическая работа. Кажется, ни сам Миролюбов и никто из его «научных» последователей не объяснили, почему произведение датируется VIII–IX вв. Они полагали, что и сами «доски» возникли в это время, т. е. Ю. П. Миролюбову был непосредственно доступен оригинальный текст ВК. Именно для дилетантов и фальсификаторов характерно убеждение, что можно найти оригиналы древних текстов, а не то, с чем наука почти всегда имеет дело, — копии несохранившихся оригиналов. Впрочем, после исчезновения «досок» и А. И. Асов попал в типичное для филолога положение, но оказался недостаточно подготовлен к нему.
228
Б. И. Яценко в своем лингвистическом анализе книги вообще не затронул вопросов грамматики.
229
Большой перечень ошибок А. И. Асова в переводе составил Б. И. Яценко (с. 283–287). Этот раздел книги Б. И. Яценко выразительно назван «Не переклад, а беллетристика».