Поскольку работа Творогова представляет собой наиболее завершенный анализ ВК, основанный на почти всей совокупности дошедших источников, мы ограничимся пересказом его выводов с добавлением собственных наблюдений, имеющих важное отношение именно к теме нашей книги.
Вслед за Скрипником, сопоставляя тексты Ж и М, Творогов обнаружил ряд новых важных деталей. Во-первых, до публикации М в Ж текст ВК существовал в виде отдельных фрагментов, пронумерованных Миролюбовым в определенном порядке. Ж представляет собой уже попытку расположить фрагменты М в некоей хронологической последовательности, причем с пропуском ряда текстов М. Во-вторых, разные фрагменты текста Ж опубликованы по разным правилам: здесь можно встретить передачу фрагментов текстов без разбивки на слова, попытки внести в сплошное написание текстов пробелов и, наконец, наряду со слитным написанием разделить тексты на слова. Разными оказались и правила передачи орфографии памятника.
Удивительными оказались и другие детали. В М не были обозначены границы строк, тогда как Ж тщательно воспроизводит их. Ж систематически отмечает дефекты текстов "дощечек Изенбека" маргиналиями типа "текст сколот", "текст разрушен" и т. д., в местах, которые в М прекрасно читаются. Между тем сам Миролюбов, пересылая в октябре 1953 г. Куру текст М, писал: "Как и в прежних переписках текстов, в данном случае я строго придерживался копии, сделанной в тридцать седьмом году у художника Изенбека, и ни слова не прибавил или не убавил, но, видя трудности чтения, оставил без изменения текст, дабы кто-либо более удачливый, нежели Ваш слуга, смог бы разобрать и объяснить неясное мне самому".[272] Из всего этого вытекает неизбежный вывод о том, что Кур, публикуя М, сознательно и широко его фальсифицировал. Но почему тогда такая фальсификация не встретила протеста со стороны Миролюбова? Ответ может быть только один: Миролюбов, по крайней мере, соглашался с исправлениями своего текста Куром, если не включил его в соавторы.
Не оставляет никаких шансов Творогов сторонникам подлинности ВК и на основе анализа ее языка. Хотя Лесной утверждал, что язык памятника неизвестен науке, ясно, что его лексика все же славянская. В противном случае было бы просто невозможно так или иначе понимать содержание ВК. Ее география связана с территорией восточно-славянских языков. А это значит, что есть все основания анализировать язык памятника в соответствии с известными закономерностями развития именно славянских языков. "А этот анализ, — пишет Творогов, — приводит нас к совершенно определенному выводу: перед нами искусственный язык, причем "изобретенный" лицом, с историей славянских языков не знакомым и не сумевшим создать свою, последовательно продуманную, языковую систему".[273]
Творогов выделяет несколько особенностей языка ВК, резко расходящихся с процессами, характерными для развития различных групп славянских языков из общеславянского. Известно, что развитию славянских языков присуща утрата редуцированных гласных. В ВК все наоборот: там, где такие гласные должны быть, они отсутствуют, в случаях же, когда гласные полного образования просто необходимы, они заменены редуцированными. Важное наблюдение было сделано Твороговым относительно обозначения звука "е" в ВК. Оказывается, в одних и тех же словах в Ж и М обнаруживаются взаимные замены букв, обозначающих этот звук, что можно объяснить только произвольным выбором, по крайней мере, все того же Кура с молчаливого согласия Миролюбова. Творогов обнаружил и искусственность образования ряда языковых форм ВК, которые не могли существовать ни в одном славянском языке, например, "щас", "щасе", "щистоу", "до вщере" вместо "час", "часе", "чистоу", "до вечера", — в данном случае автор ВК не знал, что праславянский звук "щ" в древнерусском превратился в звук "ч", а в старославянском — в "щ". Однако он наблюдал это расхождение и, не понимая его, ставил "щ" там, где такое написание восходило не к "щ", а к совершенно иным праславянским звукам.
Творогов привел и другие немыслимые особенности фонетической системы ВК, однозначно показывающие, что они были искусственно изобретены фальсификатором.
Об этом же свидетельствует и целый ряд грамматических форм языка памятника: невозможные глагольные формы ("бяшехом", "грм грыщаеть", "победяте врази"), неверное управление ("зовенхом… вутце наше"), отсутствие согласования у прилагательного с определяемым им существительным ("вендле троянь валу", "о седме рецех") и т. д. В языке ВК неожиданно и невозможно появление современных сербских, чешских, польских, украинских слов, а не их древних вариантов.
"Иными словами, — заключает Творогов, — анализ языка "Влесовой книги" не оставляет ни малейших сомнений в том, что перед нами искусственно и крайне неумело сконструированный "язык", создатель которого руководствовался, видимо, лишь одним правилом — чем больше несуразностей окажется в тексте, тем архаичнее он будет выглядеть".[274] Как мы помним, этот прием использовался при фальсификации исторических источников в России в более раннее время, например, А. И. Сулакадзевым.[275]
Казалось бы, что после работ О. В. Творогова вопрос о подлинности "Влесовой книги" можно было считать окончательно закрытым. Наверное, так бы и случилось, по крайней мере, в нашей стране, оставайся она такой, какой была до 1985 г. Но постепенная эрозия прежней идеологии, ослабление, а затем и ликвидация идеологической и политической цензуры создали условия для свободного обсуждения вопроса о ВК. Сторонники ее подлинности, которые когда-то отправляли свои опусы в Отделение истории Академии наук СССР с просьбой немедленно опубликовать их, теперь получили возможность публично излагать свои взгляды. Члены некоего общества, укравшие название существовавшего до 1917 г. авторитетнейшего Русского исторического общества, выпустили текст этого сочинения с обширным предисловием В. В. Грицкова,[276] затем в сокращенном виде опубликованное в журнале "Наука и религия".[277] Вскоре в альманахе "Русская старина" появилась статья директора общественного музея "Слова о полку Игореве" Г. С. Беляковой о ВК,[278] затем серия статей А. И. Асова и его же переводы этого источника.[279] Суть всех этих выступлений — признание безусловной подлинности ВК и несогласие с лингвистическими и историческими доказательствами О. В. Творогова.
Наиболее пространно и концентрированно позиция сторонников подлинности ВК недавно изложена в специальной книге А. И. Асова "Влесова книга", опубликованной тиражом в 10000 экз.[280] С выходом в свет этой книги можно считать реализованной давнее стремление Кобзева и его единомышленников сделать известным для российского читателя текст памятника. Но дело не только в известности. Книге попытались придать научный авторитет. На ее титуле в качестве официальных рецензентов значатся: доктор исторических наук, заведующий сектором славянорусских рукописных книг Отдела рукописей Российской государственной библиотеки, председатель Московского отделения Русского исторического общества И. В. Левочкин; доктор филологических наук России и Болгарии, академик Международной славянской, Петровской и Русской академий наук Ю. К. Бегунов; доктор филологических наук Югославии, профессор Белградского университета, президент Сербского фонда славянской письменности и славянских культур, академик Международной славянской академии наук, образования и культуры Р. Мароевич. Читатель, наверное, устал от громких титулов. Мы посочувствуем ему, а заодно пожалеем те академии и общества, в которых значатся названные ученые, освятившие своим авторитетом сочинение Асова.
Разберем его сочинение более подробно. Оно включает текст ВК на "влесовом алфавите", реконструированный автором, его перевод на современный русский язык, обширные комментарии и примечания. Отметим сразу же категоричность и едва прикрытые передергивания Асова в суждениях и изложении достоверно известных фактов.
278
Белякова Г. С. О "Влесовой книге" и славянских древностях ("Влесова книга" — реальность или мистификация?) //Русская Старина. 1990. Вып. 1. С. 184–191.
279
Асов А.И. Комментарии к "Влесовой книге" // Русские веды. М., 1992. См. также: Наука и религия. 1992. № 10; 1993. № 3, 4, 10. См. также, очевидно, его же публикацию с предисловием "академика" Ю.К. Бегунова: Бус Кресень. Влесова книга. Мифы древних славян. Саратов, 1993. С. 247–307.