Однако в первые годы XX столетия ситуация начала меняться. «Большая игра» начала сходить на нет в условиях сближения двух стран перед лицом общей опасности со стороны нового международного конкурента — набирающей силу Германской империи. В 1907 году русско-британское соглашение завершило формирование Антанты — англо-франко-русского военно-политического блока, направленного против Германии. В новой обстановке у британцев пробудился интерес к России, оживились культурные контакты, о которых Бэринг тоже упоминает в авторском предисловии. И политическому руководству, и общественности требовалось больше знаний о новой союзнице, вокруг которой, как отмечает Бэринг (глава XI), в Англии «в прошлом было столько предрассудков, о которой рассказывалось столько небылиц». (Неслучайно именно в это время британская разведка начинает активно отправлять в Россию литераторов с задачей сбора информации — из них наибольшую известность приобрел Сомерсет Моэм[14].) Бэринг с разведкой связан, судя по всему, не был: его «роман» с Россией начался раньше британско-русского сближения и был обусловлен личными симпатиями, а не каким-либо «социальным заказом». Но в сложившихся условиях он считал самой актуальной своей задачей привлечь внимание к России.
В этом смысле книга «Что движет Россией» имеет особое значение, потому что она стала итоговым трудом Бэринга на русскую тему, в ней он делится всеми накопленными за десять с лишним лет мыслями и впечатлениями. Это не путевые заметки, не перепечатка газетных статей, а своеобразная смесь публицистического, научно-популярного и справочного труда: помимо своих наблюдений о русском характере, Бэринг кратко знакомит английского читателя с историей России, некоторыми классами и слоями общества (крестьянством, дворянством, интеллигенцией), структурой госаппарата, системой образования, правосудия, православной церковью. Впрочем, многие весьма важные аспекты жизни страны — это прежде всего экономика и вооруженные силы — он оставляет за скобками, ссылаясь на обширность темы для сравнительно небольшой книги или недостаточное знание предмета. Пожалуй, Бэринг здесь отчасти лукавит, ведь о российской государственной машине, судебной системе, православной церкви и образовании он дает весьма подробные и довольно точные сведения. Скорее всего, эти «скучные материи» попросту меньше интересовали гуманитария Бэринга. Равным образом он ничего не говорит и о современной внешней политике Российской империи: как мы помним, дипломатия тоже оказалась не его «коньком».
Начинает Бэринг с краткого очерка истории России, хотя и признает: «всякий раз, когда я открываю книгу, которая начинается с исторического экскурса, у меня возникает ощущение, что долг читателя — пропустить эту главу»[15]. Тем не менее, «ради обычного читателя», он проясняет «буквально несколько» исторических фактов, которые, по его мнению, «проливают свет на любую попытку объяснить любые аспекты русской жизни». Таким образом, книга Бэринга — отнюдь не учебник по русской истории: что-то он упрощает, где-то допускает неточности, а некоторые пассажи, призванные развеять заблуждения современников-британцев, отечественному читателю могут показаться удивительными. Так, он довольно пространно доказывает, что русские и татары — не одно и то же. В то же время основные черты исторического развития России он схватывает верно, и лейтмотивом всего «экскурса» является мысль, прямо противоположная тезису Киплинга, — Россия не чужда Европе, это не медведь, который только «ходит, как мы», а ее неотъемлемая часть. Более того, указывает Бэринг, Россия не раз оказывала последней важные «услуги». Так, ценой трехсот летней «паузы» в собственном развитии она «спасла Западную Европу от опустошения ордами варваров» — монголо-татар, а затем «сломила могущество Наполеона»[16].
14
Popplewell Richard J. Intelligence and Imperial Defence: British Intelligence and the Defence of the Indian Empire 1904–1924. London: Routledge, 1995. P. 230.