И это мой ответ — мы должны помочь друг другу справиться с этим.
Я поднялась и пошла в ванную, чтобы умыться. Глядя на свое отражение, я видела не девятнадцатилетнюю девушку, у которой была вся жизнь впереди. Нет, я видела печальную женщину, которая надеялась, что сделала правильный выбор. С этих пор все принятые мною решения будут касаться не только меня, но и Финна.
Еще раз ополоснув лицо, я вытерла его полотенцем и пошла звонить своему начальству. В течение последнего года они были на редкость понимающими и милыми. Но я опасалась, что скоро их терпение иссякнет. Хотя они не давали мне повода так думать, я просто не представляла, что им было легко прикрывать меня, когда у Финна случался кризис.
Корпоративные компании не были столь понимающими, и я благодарила звезды за то, что «Финер Фаншингс» был семейным магазином. Я начала в нем работать много лет назад, на полставки после школы, и так и не уволилась. Когда окончила школу, они предложили мне полную ставку менеджером, так что я осталась.
— Привет, Мейз, сожалею, что так поздно предупреждаю, но Финн сегодня неважно себя чувствует. Я не смогу прийти, — сказала я в трубку, пытаясь понять, будет ли сегодня именно тот день, когда они решат, что с них хватит.
— Ничего, дорогая, ты главное позаботься о своем мальчике. Мы что-нибудь придумаем.
Я тяжело вздохнула:
— Спасибо, Мейз, я сожалею.
— Не глупи. Ты — все для этого мальчика. Ты же знаешь, как мы относимся к Финну, просто присмотри за ним, а я присмотрю за всем здесь.
— Спасибо, — пробормотала я и повесила трубку.
Я взяла еще минутку, чтобы собраться, прежде чем отправиться в комнату Финна и постучать в его дверь.
— Можно войти? — спросила я.
— Нет, — крикнул он в ответ.
— Пожалуйста, Финн, впусти меня, приятель. Я просто хочу посидеть с тобой, — сказала я, прислонившись головой к двери.
Прошла минута, а затем я услышала, как щелкнул замок. Я надавила на ручку, вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Финн снова сидел в углу своей кровати, между двумя стенами. Он выглядел таким маленьким, таким уязвимым.
Я подошла к нему и притянула его к себе.
— Что нам делать, приятель?
Он пожал плечами.
— Не знаю.
Потрепав его по волосам, я вздохнула.
— Я тоже, приятель, но мы со всем разберемся. Обещаю.
— Я знаю, Тори, и мне жаль, что нам приходится это делать, — он всхлипнул мне в плечо, и я крепче обняла его.
Я понимала, что больше некому заботиться о Финне. У нас не осталось родственников. У Финна не было дедушки и бабушки по отцовской линии, и я даже не потрудилась узнать, что с ними случилось, когда у меня была такая возможность. Мои мама и папа умерли практически друг за другом, когда мне было пятнадцать. Я была поздним ребенком — мама родила меня в пятьдесят пять, а отцу к тому времени стукнуло шестьдесят.
Мы сидели молча следующие полчаса, потом я почувствовала, как маленькое тело Финна расслабилось, а дыхание выровнялось. Я поцеловала его макушку. Мой чудесный малыш. Я поняла, почему Жак оставила его со мной — мы нуждались друг в друге. Пока у меня есть Финн, моя сестра будет со мной. И пока у Финна есть я, с ним, по-прежнему, его мама.
ГЛАВА 3
Виктория
Двенадцать лет назад…
Мы с Финном сидели и ели на завтрак хлопья со вкусом кокоса, когда я спросила:
— Итак, что ты хочешь устроить на свой день рождения в этом году?
Он бросил на меня быстрый взгляд, а затем снова уставился в свою миску, прошептав:
— Я хочу переехать.
Может, я неправильно расслышала? Это ведь дом Жак. И он хотел уехать? Я не понимала этого.
— Прости, я тебя не расслышала, приятель.
Взгляд его больших карих глаз встретился с моим, и он с трудом сглотнул.
— Я хочу переехать, — повторил он.
Пытаясь скрыть свое шоковое состояние, я отправила в рот еще одну ложку хлопьев. Когда я сглотнула, он все еще смотрел на меня, не понимая моей реакции. Я отложила ложку и скрестила руки над своей миской.
— Почему? — Когда его личико поникло, я добавила: — Я не говорю «нет», просто спрашиваю почему, вот и все.
Его плечи расслабились, и он скопировал мою позу.
— Я хочу уехать туда, где никто не знает, что случилось с моей мамой. Хочу быть нормальным мальчиком, но люди продолжают меня жалеть и относиться ко мне иначе.
Я кивнула, понимая, что он имеет в виду; прошло уже два года, а на нас до сих пор были обращены сочувственные взгляды, когда мы делали покупки или гуляли по главной улице. Возможно, новый старт пошел бы на пользу нам обоим.