– Нейл! – окликает его издали какой-то парень. – Где тебя черти носят? Битый час уже тачку ждем. Иди сюда.
Талберт отходит к «БМВ» своего брата, и я слегка расслабляюсь.
– Кэл, я не понимаю: ну почему ты до сих пор позволяешь ему так с собой обращаться? Ты же теперь выше и здоровее Талберта, черт возьми! Запросто мог бы его уделать, – говорит Рей, все еще сердито глядя мне через плечо.
– Просто связываться неохота. – Я снова забираюсь на бортик пикапа.
– И что это, интересно, нашло на Хизер Таунсенд? Нет, серьезно! Ты, конечно, подрос на три дюйма, сменил очки на контактные линзы и мускулы кое-какие сумел нарастить – я-то уж думала, на твоем цыплячьем тельце им и взяться неоткуда, – но не воображай, что так уж кардинально изменился. Ты все тот же Кэл Логан.
– Я очень польщен, Рей, что ты проявляешь внимание к моей скромной персоне, – саркастически замечаю я. – Надо же, следишь за моими успехами.
Но она продолжает, не слушая меня:
– И охота тебе было ее расспрашивать про Николь Бентли? Ну в самом деле, Кэл? Я думала, ты ее уже давным-давно из головы выбросил.
– А тебе разве не кажется странным, что Николь не приехала домой на каникулы?
У меня внутри прямо что-то оборвалось, когда я увидел, что ее нет среди собравшихся девушек. И это тягостное чувство никак не проходит. Я ведь, если уж говорить откровенно, только ради Николь сюда и приехал.
Я смотрю, как Эшли вешается на Кайла, целует его так, будто территорию метит. В старших классах Кайл почти все время был парнем Николь. А Эшли, Хизер и Ви считались ее лучшими подругами. Я никак не мог поверить до конца, что Николь такая же, как эти типы, хотя она, так сказать, как раз занимала у них самую верхнюю ступеньку иерархической лестницы. Но в то же время мне почему-то все равно постоянно казалось, что ей не по себе от этого всеобщего внимания. Правда, вполне возможно, что я и ошибался. Я уже давно оставил попытки защитить доброе имя Николь, когда ее презрительно называют Снежной королевой. Тем более что Рей это неизменно выводит из себя.
– Да тебе-то что за дело? – вновь и вновь возмущается она. – Мы ведь с этой предательницей аж с восьмого класса не дружим, с тех самых пор, как Райчел уехала. Николь сама их выбрала и предпочла нам, ты что, забыл?
Тон у Рей при этом ледяной. Я знаю, что за этим скрывается до сих пор не прошедшая обида, ведь в то давнее лето она разом потеряла двух самых близких подруг: Николь и Райчел. Мы с ней об этом не говорим. Вообще никогда. Я дружу с Рей всю жизнь и знаю, что у нее на душе, даже когда она молчит.
Мы все четверо выросли в маленьком калифорнийском городке, на одной улице. Рей – наша ближайшая соседка и уже почти что член нашей семьи. Николь и Райчел тоже жили рядом, всего лишь через несколько домов от нас. В детстве нашу четверку было ну просто водой не разлить. А потом мы выросли, и все изменилось.
Райчел уехала с родителями в Сан-Франциско. Какое-то время мы еще перезванивались. Потом перестали. А вскоре после этого Николь променяла нашу дружбу на популярность в классе. Рей так и не смогла забыть ее предательство. А я не мог забыть Николь. Хотя я и никогда не признавался в этом Рей (да и вообще никому на свете не признавался), но я по ним обеим – и по Николь, и по Райчел – до сих пор сильно скучаю. Знаю, теперь уже ничего не поделаешь. Времени-то сколько прошло.
Я поднимаю глаза на Рей:
– Ну скажи, разве не странно: про самую популярную в школе девушку больше года ни слуху ни духу – и никому дела до нее нет?
– Кроме тебя! – насмешливо вставляет Рей. – Да выбрось ты ее из головы, Кэл! Ну, была она в свое время королевой элитных сучек, а теперь Эшли сменила ее на троне. Нет им совершенно никакого дела до Николь. И никогда не было. Не понимаю, тебе-то почему не все равно?
– Она как будто… исчезла, – тихо говорю я, бесцельно глядя в землю.
В голове всплывает какое-то полустершееся воспоминание: мне слышится крик Николь. Это были ее последние слова, которые я услышал, и потом больше никто из нас не видел Николь: «Нет, папа, такое все равно нельзя забыть, сколько ни притворяйся, будто ничего не случилось!»
Глава 1
– Ты же все понимаешь, да? – спрашивает Карли. – Мне очень жаль, Кэл, что приходится говорить об этом вот так, в самом начале вечеринки, но еще хуже было бы тянуть до тех пор, пока мы оба не напьемся. – Она скрещивает руки на груди, и от этого становится еще заметнее, что ее костюм феи почти ничего не прикрывает. – Ты со мной согласен?
– Угу, – киваю я.
Я так ошарашен, что больше ничего выговорить не в силах. Разглядываю ковбоя, за разговором с которым застал Карли: он стоит на безопасном расстоянии, с двумя красными стаканчиками в руках. Могу только догадываться, что именно из-за этого типа ей и загорелось дать мне отставку прямо сейчас, немедленно.