Если ты не знаешь природу всеобщего,
как же ты можешь раскрыть адекватно
природу, историю особенного, единичного
бытия? Да никак! Ты будешь врать без
всякого намерения.
Е.С. Линьков
Величайшая проблема, которую предстоит
решать человечеству, – осознать, как
преобразуется всеобщая необходимость
в свободу духа, и что дóлжно для этого делать.
Предисловие
Мы наблюдаем, как человеческая цивилизация в целом и развитие различных политических и общественных формаций топчется на месте или совершает в своем развитии круги, постоянно возвращаясь к духовной дикости, варварству. Разумные коммунистические идеи – равное право всех людей на свободное развитие, труд, образование, здоровье, достойную жизнь, что является справедливостью общественного бытия человека, согласно ее истинному значению, – рассматриваются как зараза, которую необходимо уничтожить. Почему технологический прогресс легко уживается с духовной дикостью? Ответ на этот вопрос одновременно и прост и сложен.
Для духовного развития нужна, прежде всего, деятельность мышления и развитие сознания.
Духовное развитие возможно только из всеобщего, как основы, но характеризуется тем, что оно начинает с простых определенностей, и следующие за ними определенности становятся все богаче и конкретнее. Ибо результат содержит в себе свое начало, и дальнейшее движение обогащает его новой определенностью. Всеобщее составляет основу; поэтому движение не должно быть понимаемо за процесс, протекающий от одного к чему-то иному. На каждой ступени дальнейшего определения всеобщее возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет вследствие своего диалектического движения, не только ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя. Это расширение всеобщего может рассматриваться как момент содержания, а внутри целого – как первая посылка; всеобщее сообщено богатству содержания, непосредственно сохранено в нем. Но отношение имеет также и вторую, отрицательную или диалектическую сторону. Процесс обогащения всеобщего совершается в соответствии с необходимостью понятия, держится понятия, и каждое определение есть некоторая рефлексия (углубление) в-себя. Каждая новая ступень выхождения вне себя, т. е. дальнейшего определения, есть также и некоторое углубление в себя, и большее расширение есть равным образом большая интенсивность. Самое богатое есть, поэтому, самое конкретное и самое субъективное, и то, что возвращает себя в наиболее простую глубину, есть самое могущественное и самое объемлющее. Высшей, наиболее заостренной вершиной развития человека является чистая личность, которая единственно только через абсолютную диалектику, составляющую ее природу, точно так же всё охватывает и держит внутри себя, потому что она делает себя тем, что всего свободнее,– простотой, которая есть первая непосредственность и всеобщность. Именно таким образом каждый шаг вперед в процессе дальнейшего определения, удаляясь от неопределенного начала, есть возвратное приближение к началу. Стало быть, то, что на первый взгляд может казаться разным, – идущее назад обоснование начала и идущее вперед дальнейшее его определение, – сливается и есть одно и то же. Это движение духовного развития образует, таким образом, некоторый круг. Дух знает начало как нечто несовершенное, потому что оно есть начало, но вместе с тем он знает это несовершенное вообще как нечто необходимое, потому что истина есть не что иное, как приход к самому себе через отрицательность непосредственности. Нетерпеливое желание лишь выйти за пределы определенного (как бы это определенное ни называлось – началом, объектом, конечным, и в какой бы форме оно вообще не принималось) и оказаться непосредственно в абсолютном, не имеет как познание ничего перед собой кроме пустой отрицательности, абстрактной бесконечности. Иначе говоря, такое желание имеет перед собой нечто мнимо абсолютное, мнимое потому, что оно не положено, не постигнуто; постигнуть его можно лишь через опосредствование; всеобщее и непосредственное есть момент этого опосредствования, сама же истина обретается лишь в широко развернутом ходе его движения и в конце пути. Этот путь и предстоит пройти каждому мыслящему человеку.
Важен не только факт деятельности человека, но, прежде всего, понимание им того, что он должен делать, что бы быть человеком.