Следует обратить внимание и на термины, используемые Гегелем в его логике. Ведь здесь речь идет о нечто. Гегель дает определение нечто как налично-сущему, как наличному бытию рефлектированному в своей определенности в самое себя. В каждом конкретном случае нужно суметь выделить именно качество данного нечто, взаимосвязанное именно с его количеством, не подменяя это нечто другими нечто, имеющими совсем другие качества и количества. Мера есть в-себе-сущая определенность, и, таким образом, есть конкретная истина бытия. Мера как непосредственная определенность и существенная определенность содержит рефлектированные в себя самостоятельные в бытии моменты качества и количества и их единство. Таким образом, мера по своему понятию переходит в сущность.
О действительном, возможном, случайном и необходимом
Единство сущности и существования или единство внутреннего и внешнего, ставшее непосредственным, есть действительность. Существование есть непосредственное единство бытия и рефлексии, и, поэтому, существование есть явление. Возможность есть пустая рефлексия содержания внутрь себя. Как внутреннее содержание сущности возможность противостоит конкретному единству действительного и необходимого, и поэтому должна рассматриваться как категория, принадлежащая лишь субъективному мышлению и сама по себе неистинная.
Содержание может быть вырвано из связи отношений, из единства внутреннего и внешнего, сущности и существования. Тогда самые абсурдные и бессмысленные определения внутреннего содержания могут рассматриваться как возможные или как имеющие основание. “Чем человек не образованнее, чем менее он знает определенные соотношения предметов, которые он хочет рассматривать, тем более он склонен распространяться о всякого рода пустых возможностях, как это бывает в политической области…” (Гегель). В наше время из-за обострения борьбы групповых интересов нередко за категорией возможного скрывается корысть и зло в любой области человеческой деятельности, в том числе и в идеологии с целью оказать воздействие на развитие сознания людей. Это сделать легко, и люди попадутся на этом, потому что всякое содержание всегда есть некое конкретное, содержит в себе не только различные, но и противоположные определения. Гегель говорит, что “… именно пустой рассудок вращается в этих пустых формах и дело философии по отношению к этим формам состоит лишь в обнаружении их ничтожности и бессодержательности. Возможно ли то-то и то-то или невозможно, это зависит от содержания, т. е. от целостности моментов действительности, которая в своем раскрытии обнаруживает себя необходимостью”.
Но действительное в его отличии от возможности, как пустой рефлексии содержания внутрь себя, само есть лишь внешнее конкретное, несущественное непосредственное, поскольку само действительное есть первоначально простое, лишь непосредственное единство внутреннего и внешнего. Это непосредственное действительное есть несущественное внешнее, лишь внутренняя абстракция рефлексии внутрь себя и, следовательно, определено как нечто лишь возможное. Оцениваемая как одна лишь возможность, действительность есть нечто случайное, и, обратно, возможное есть само только случайное.
Возможность и случайность суть моменты действительности, суть внутреннее и внешнее, положенные лишь как формы, составляющие внешность действительного.
Возможность и случайность имеют свою рефлексию внутрь себя и форму внутри себя определенного действительного. Содержание возможности и случайности – это содержание существенного определяющего основания. Мы видим, что конечность случайного и возможного состоит в том, что определение их формы (внешность действительного) отлично от содержания (определяющего основания). Является возможным или случайным то или другое,– это зависит от содержания. Случайное есть вообще лишь нечто такое, что имеет основание своего существования не в самом себе, а в другом.