Разрушение Советского Союза, уничтожение общественного социалистического строя – наглядный результат приведения в действие таких условий. Это – “холодная” или информационная война, разрушившая государственную идеологию и единство народов. Это – введение частной собственности. Это – создание искусственного дефицита товаров и продовольствия, невыплаты заработной платы трудящимся, изменение системы оплаты труда. Это – подрывная деятельность центрального руководства партии и структур КГБ в союзных республиках, направленные на отделение республик; уничтожение плановой экономики; разрушение армии, силовых и правовых структур, науки, образования, медицины, денежно-финансовой системы и т. д.
Когда все условия имеются налицо, предмет необходимо должен стать действительным, и сам предмет есть одно из условий, ибо, будучи первоначально лишь внутренним, сам он тоже есть лишь некое предположенное. Развитая действительность, как совпадающая в едином процессе смена внутреннего и внешнего, смена их противоположных движений, объединенных в одно движение, есть необходимость.
Понятие необходимости – очень трудно; оно трудно именно потому, что необходимость есть само понятие, моменты которого суть действительности, которые, вместе с тем, следует понимать лишь как формы, насильственно внутри себя разделенные и преходящие. Понятие представляет по существу внутри себя единство различных определений. Когда о чем-либо говорят, что оно необходимо, мы раньше всего спрашиваем: почему? Необходимое, следовательно, должно оказаться чем-то положенным, опосредствованным. Но если мы не пойдем дальше одного лишь опосредствования, у нас все же не будет того, что понимают под необходимостью. Одно лишь опосредствование есть то, что оно есть, не само через себя, а через нечто другое, и, следовательно, оно также есть нечто случайное. От необходимого, напротив, мы требуем, чтобы оно было опосредствованным собою. Необходимое должно содержать в себе опосредствование как снятое, оно должно быть простым соотношением с собою, в котором отпадает обусловленность другим.
Часто говорят, что необходимость слепа, и справедливо говорят это, поскольку в ее процессе цель, как таковая, еще не есть для себя. Процесс необходимости начинается с существования разрозненных обстоятельств, которые, по-видимому, независимы и не имеют никакой связи между собою. Эти обстоятельства суть непосредственная действительность, которая сливается внутри себя и из этого отрицания происходит новая действительность. Мы имеем здесь содержание, которое по форме удвоено внутри себя: оно, во-первых, есть содержание предмета, о котором идет речь; оно, во-вторых, есть содержание разрозненных обстоятельств, которые кажутся чем-то положительным и сначала имеют значимость как таковые. Это содержание, как нечто ничтожное внутри себя, превращается, соответственно этому своему характеру, в свое отрицательное и становится, таким образом, содержанием предмета. Непосредственные обстоятельства, как условия, уничтожаются, но вместе с тем также и сохраняются как содержание предмета. Иногда говорят, что из каких-то обстоятельств и условий произошло нечто совершенно иное, и называют, поэтому слепой необходимость, представляющую этот процесс. Если же мы, напротив, будем рассматривать целесообразную деятельность, то мы здесь в лице цели имеем содержание, которое известно уже заранее; эта деятельность, поэтому, не слепа, а зряча. Целесообразная неразумная деятельность не необходима.
В основании понимания мира как определяемого необходимостью лежит понятие. Понятие есть истина необходимости, и содержит последнюю внутри себя как снятую, равно как и, обратно, необходимость в себе есть понятие. Если необходимость не постигается в понятии, то она слепа. Поэтому перед философией истории стоит задача познания необходимости того, что произошло в истории человечества.