Двое остальных были прапорщики, из призванных. Они выглядели мрачно и возмущались тем, что комендант держит их «в этой дыре» уже третий день, лошадей не дает и толком не знает где та «часть», в которую их надо доставить. Никто из этих офицеров, к моему удивлению, на комендантскую елку приглашен не был. Один из них, когда зашел об этом разговор, заметил: «С нами тут не церемонятся. Только разные „уполномоченные“ и „чины тыла“ у них в фаворе, всегда первые гости!..»
Другой к этому добавил: «и правильно! От них и угощенье и веселье… А с нашего брата какой им толк, возня одна. Мало ли тут нас перебывает!»
В это время елочный пир у коменданта был еще в полном разгаре. То и дело до нас доносились то пение, то взрывы дружного хохота.
На новом месте спится плохо. Я слышал, как поздновато вернулся Максим Григорьевич на покой. Заметив, что я еще не сплю, он тихонько добрался до меня, присел на мою постель и добродушно-оживленным шепотом объявил, что на утро нам будет отличная тройка «уполномоченного ближайшего земского питательного пункта».
Я пошутил: «должно быть „чухонцем“ очень угодили?» — Да, посмеялись таки… и вам уважение пожелали оказать. Уполномоченный то, оказалось, присяжный поверенный, тамбовский… Он пришел позднее, очень жалел, что вас уже не застал. Говорить знает вас… В Тамбове в суде выступали?..
Я закивал головой, желая этим сказать: в каком только суде я не выступал!..
Глава двадцать пятая
К утру все заспались, так как часов около двух ночи вспыхнуло огромное зарево пожара и, через все наши пять окон, совершенно осветило комнату. Едва уснув, пришлось вскочить.
Молодой сапер долго, спросонья, натягивал на ноги свои лакированные сапоги, и пошел «на пожар». Горел неподалеку, у опушки леса, какой-то «вещевой склад». Часам к четырем только, когда склад благополучно сгорел до основания, все опять угомонились.
Когда я, наконец, проснулся, мой «адъютанта» тотчас же доложил, что все обстоит благополучно: Андрей с подарками двинулся уже вперед, со своим караваном, а для нас готова тройка «уполномоченного».
Комендантша прислала нам горячего кофе со сливками, с калачом и маслом. Офицеры сами заваривали себе жидкий чай в металлическом чайнике, и пили его с сахаром «в прикуску». Мне стыдно было нашего роскошества и мы старались угостить «господ офицеров» всем, что у нас было при себе.
Двинулись в путь не раньше одиннадцати часов. Тройка была сытая, добрая и розвальни-сани, по сиденью, были щегольски покрыты ковром. На облучке «за кучера» сидел солдатик в коротком ярко-желтом тулупчике и высоких валенках, с солдатской мохнатой папахой на голове.
В Комендантском Управлении лишь весьма гадательно знали где в данную минуту «квартирует» наш отряд и как до него надо добраться.
С нашей телеграммой Переверзеву, очевидно, вышла или путаница, или задержка, так как из отряда, вопреки ожиданию, никто нас не встретил.
Комендант, и даже не столько он, сколько его жена, комендантша, много наговаривали нам про предстоящий путь. Я решил, то «адъютант» все сообразил и запомнил, поняв пока лишь одно: надо ехать все прямо, верст десять до «первого путевого коменданта» и «заставы», а там уж верно скажут где именно расположены те два полка, при которых состоит сейчас наш «адвокатский» отряд.
По гадательным сведениям комендантши, отряд наш расположен в одной из деревушек, позади «вторых окоп», отстоящих отсюда верстах в тридцати.
Двинулись не густым леском, частично кое-где вырубленным, сплошь осыпанным свежевыпавшим снегом. Дорога имела вид вновь проложенной, в меру укатанной, но не изрытой выбоинами. Морозило умеренно, воздух был дивный, дышалось легко и ехать было одно наслаждение.
Работ по дороге нигде не приходилось наблюдать, так как был первый день Рождества, но по пути встречались и проезжие н пешеходы, то кучками, то в одиночку. «Нижний чин» шествовал по образу пешего хождения и, при встречах, усердно «козырял» принимая нас за «начальство». В санях же ехали офицеры, «уполномоченные», иногда, и дамы с ними.
У первой «заставы» в селе, где на одном из деревянных домишек красовалась доска с надписью: «путевой комендант», мы остановились. Здесь был уже Андрей со своим караваном, состоявшим из четырех загруженных саней.
Куда надо было «сворачивать» он тут толком не мог пока добиться и поджидал нас.
«Адъютант» направился было к коменданту, но тот «отдыхал», и пришлось удовольствоваться писарем.