Бракосочетание короля и Кэтрин состоялось 28 июля 1540 года во дворце Оутлэндс – в тот же день в Лондоне был казнен Томас Кромвель, причем, как это, к прискорбию, случалось нередко, палач не сумел отсечь жертве голову с первого удара меча.
Генрих считал обряд бракосочетания чисто приватным делом, и потому на нем присутствовали только придворные из самого ближнего круга. Кэтрин нарядили в платье из светло-коричневого бархата, из-под коротких рукавов, отделанных широкими манжетами собольего меха, ниспадали разрезные рукава из светло-зеленого атласа. Корсаж платья был расшит драгоценными камнями, а квадратное декольте украшено жемчугом. Каштановые волосы невесты были гладко зачесаны по сторонам головы и разделены посередине ровной ниткой пробора; над ними возвышалось то, что называли чепцом, но на самом деле это было нечто вроде шляпы в форме полумесяца, украшенной драгоценными камнями, с нижней кромки свисали огромные жемчужины. Шею обвивали широкие цепи, инкрустированные рубинами и изумрудами, перемежающимися с жемчужинами. На короткой цепи была закреплена подвеска из большого рубина и еще более крупного изумруда, заканчивавшаяся внушительного размера каплевидной жемчужиной. С пояса, также инкрустированного драгоценными камнями, свешивался помандер, аксессуар средневековых кавалеров и дам, давно исчезнувший из обихода. Стоит упомянуть о плачевном состоянии гигиены в те времена, когда даже самые знатные люди годами не мылись и от них исходил ужасающий запах. В попытке заглушить эту тошнотворную вонь использовались ажурные яйцевидные сосуды из драгоценных металлов, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, в которые закладывались вещества, источавшие приятный запах: гвоздика, корица, мускатный орех или кусочки амбры. Они-то и назывались «помандеры», по-французски это означало «мускусное яблоко». У Кэтрин было несколько помандеров, один из которых, изящное изделие из золота, богато украшенное рубинами и жемчугом, она подарила своей падчерице, будущей королеве Марии I, печально известной в истории под прозвищем «Кровавая».
Казна королевства была пуста, откуда же взялись все эти украшения, которыми король осыпал свою избранницу? После отделения от католической церкви король конфисковал имущество соборов и монастырей. Только из часовни святого Томаса Бекета было вывезено два сундука ювелирных изделий, каждый из которых с превеликим трудом поднимали 7–8 дюжих молодцев. Церковные же здания были выставлены на продажу. Одно такое, аббатство Ньюстед, купил предок великого английского поэта Джорджа Байрона, приспособил его для проживания, и тот провел в нем годы своей юности и молодости, оставившие свой след в его творчестве.
Король появился в одеждах из золотой парчи с алмазными пуговицами, могучая шея была отягощена толстыми цепями. Герцог Норфолк, выступая в роли покойного отца племянницы, подвел ее к жениху. Вдвоем они представляли несуразную пару: Кэтрин была на 30 сантиметров ниже и выглядела подле тучного и неповоротливого жениха чрезвычайно хрупкой и невинной. Кстати, современники не выражали особых восторгов по поводу ее внешности. Французский посол Марийяк считал ее «посредственной», хотя ему нравились изящные движения, приятная манера в разговоре и элегантная одежда.
Епископ Боннер прочел положенный по канону текст из Библии. Кэтрин поклялась хранить верность королю «в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, в постели и за столом быть бодрой и веселой, пока смерть не разлучит нас». Кэтрин получила королевский герб, в котором стоял поистине провидческий девиз: «Ничья воля, кроме Его». В качестве своей эмблемы она выбрала коронованную розу, возможно, проявив некоторую поспешность: ее коронование должно было состояться лишь после рождения наследника. Король Генрих все еще не терял надежды стать отцом, ибо Кэтрин происходила из плодовитой семьи.
Молодая жена, которая знала толк в любовных утехах, вдохнула в Генриха заряд молодости. Он уже пребывал в том возрасте и в том пошатнувшемся состоянии здоровья, когда для возбуждения ему требовалась инициатива партнерши. Кэтрин же после связи с Деремом воспринимала выполнение супружеских обязанностей как занятную игру, доставлявшую ей удовольствие, и не знала стеснений, свойственных предыдущим супругам короля. Как Генрих не заметил, что она уже не была девственницей, и не задумался, откуда у нее ухватки опытной женщины, – навсегда останется загадкой. Видно, это увлечение на склоне лет совершенно ослепило его. Он называл молодую жену и «зардевшейся розой без шипов», и «перлом женственности», потакал всем ее капризам и не переставал осыпать самыми различными подарками: штуками редкостных тканей, дорогими украшениями или грамотами на пожалованные в разных графствах Англии либо земли, либо строения. 8 августа он объявил о своем новом браке и приказал регулярно служить в храмах благодарственный молебен за дарованное ему Господом счастливое супружество.