Геннадий Дмитричев
ЧТО ХУЖЕ СМЕРТИ?
Если верить статистике детектив — самый читаемый в мире жанр. Сему «искушению» поддался и я. Сочинил небольшую повесть, которую, с небольшой натяжкой, думаю, можно отнести к этому жанру… И, конечно, с элементами фантастики.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ИГРА «В КОШКИ-МЫШКИ»
Глава 1 ПРИБЫТИЕ
Коротышка Криг развалился на кушетке и смотрел телевизор. По «ящику» показывали очередную серию бразильской «мыльной оперы». Профессор Прусс нервно ходил по номеру из угла в угол. С утра он был не в духе. Когда в очередной раз из телевизора раздался визг и крики не поделившей что-то бразильской семейки, Прусс не выдержал и со злостью выдернул штепсель, так, что розетка повисла на проводах. Криг подскочил на месте.
— Чёрт возьми, Дитрих, на самом интересном!..
Прусс резко остановился напротив карлика и несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, словно хотел загипнотизировать.
— Не много ли ты возомнил о себе, — медленно проговорил он.
Взгляд Крига прояснился.
— Простите, профессор, — пробормотал карлик.
Хмыкнув, Прусс плюхнулся на единственный в номере стул, стоящий за обшарпанном круглым столом и, обхватив голову руками, что-то забормотал.
— Профессор, зря вы так психуете, — осторожно сказал Криг. — Житуха вроде ничо.
Дитрих резко поднял голову и вновь уставился на карлика. Коротышка понял, что зря он это сказал. Слишком хорошо ему был знаком безумный, горящий даже сквозь толстые линзы очков взгляд, после коего неизменно следовал взрыв.
— Ничо-ничо, — внешне спокойно передразнил Крига Прусс, но по мере говорившего голос его крепчал, пока не перерос в оглушительный крик: — Я, один из богатейших людей мира, вот уже третью неделю почти что из милости должен ютиться в этой дыре. Когда же придёт этот чёртов перевод! — он вскочил. В следующую секунду стул, на котором сидел, должен был превратиться в щепки. Но в это мгновение в дверь заскреблись.
— Кто ещё там! — заорал Дитрих.
— Сеньор, почта, — раздался глухой голос клерка.
В мгновенье ока Прусс успокоился, поставил стул на место и, взглянув на карлика, быстро вышел из комнаты.
Криг перевёл дух и стал прислушиваться к голосам, доносившимися из прихожей. Профессор отсутствовал не больше минуты, и появился в комнате совсем в другом настроении. На его лице сияла улыбка.
— Криг, мы спасены! — Дитрих на ходу разрывал голубой продолговатый конверт. — Пришло уведомление. Мне открыли счёт в банке. Завтра, нет, сегодня мы возвращаемся в поместье. На — держи, — профессор вручил бумагу карлику. — Иди, закажи два билета на ближайший рейс.
Когда Криг через пятнадцать минут поднялся в номер гостиницы, Прусс сидел за столом и читал газету. На карлика он не обратил никакого внимания.
— Профессор, я… — начал коротышка. Но Прусс оборвал его.
— Криг, мы летим на Ближний Восток!
— Чо-о-о?! — опешил карлик, застыв на месте.
— Не чо, а мы летим на Ближний Восток. Поместье отменяется.
— Как же так, профессор, я…
— Криг, мы опять будем на коне. Читай, — Дитрих указал на газету и, встав, быстро заходил по комнате. — Они уничтожили… они разгромили, — довольно потирая руки, бормотал он. — Нет, господа, это уничтожить нельзя.
Карлик осторожно приблизился к столу и заглянул в газету, как будто там лежала живая гадюка.
— Профессор, я не могу…
— Ах, да. Криг, когда ты научишься читать? Собирайся. Летим, — и, не дожидаясь реакции карлика, бросился к входной двери.
А Криг, зарычав, словно раненый зверь, скомкал газету и зашвынул её в угол.
Комфортабельный «Боинг — 757» заходил на посадку. Об этом минуту назад объявила стюардесса и попросила пристегнуть ремни. Пассажир, занимающий пятнадцатое кресло А, выполнил просьбу и выглянул в иллюминатор. Под крылом авиалайнера зеленели аккуратные квадратики полей, но построек еще не было видно. В первую секунду он удивился насыщенной зелени — на дворе начало декабря. Но тут же вспомнил, где он, куда летит, вернее, уже прилетел. «А в Москве всё уже завалило снегом», — не без ностальгии подумал он, хотя столицу покинул недавно.
Пассажира звали Андрей Павлович Бароновский, новый помощник посла России в представительстве одной из азиатских стран. Но это данные паспорта — главного документа, подтверждающего личность человека, хотя и они могут быть не совсем точными. На самом деле это был сотрудник ГРУ — майор Сергей Владимирович Московских. На вид лет сорока. Впрочем, тот же возраст стоял и в паспорте.
Московских оторвался от иллюминатора и посмотрел на часы.
«Что меня ждёт там?», — подумал он и откинулся в кресле. Как ни странно, он пока не знал, что его ожидает. В Москве сказали, что всё объяснят на месте. За годы службы он научился беспрекословно выполнять задания и не задавать вопросов. «Ну что ж, на месте, так на месте, им виднее», — но размышлять ему никто не запрещал. Из разговора в Москве он понял, что поездка связана с секретными объектами этой азиатской страны. «Тем более, странно, ведь у американцев всё схвачено, а они ребята ушлые», — с другой стороны, Сергей понимал, что к чему, порой даже в одной стране спецслужбы конкурируют.
Однажды он уже побывал здесь. Правда, ещё до гражданской войны и НАТОвских бомбардировок. Тогда делегацию принимали тепло.
Его беспокоила возможность встретить старых знакомых. Конечно, воды с тех пор утекло немало, да и внешность ему подкорректировали, однако не исключались непредвиденные обстоятельства. «Чёрт, — про себя выругался Сергей. — Неужели, не нашли никого другого?»
Дело, кажется, не шуточное, если центр позволил себе вызвать его из страны, где он тоже отнюдь не в бирюльки играл. Он не страдал манией величия, и как всякий разумный человек, не завышал своей значимости. Но небезосновательно считал, что ему заниматься ерундой не поручат. Что же касается непредвиденных обстоятельств… они в их работе встречаются на каждом шагу. Надо быть готовым ко всему.
Но, несмотря на беспокойство по поводу старых знакомств, майор ГРУ всё же тешил себя надеждой, что в мире едва ли наберётся с десяток человек, хорошо знавших его в лицо. Как бы он удивился, если бы знал, что даже в салоне самолёта находился человек, который не только отлично знал его, но и следил за каждым движением.
Человек, занимал двадцать третье кресло Ц. Звали его Сэм Холтон и был не кем иным, как агентом ЦРУ. Впрочем, нигде не указывалось, что он связан с этим уважаемым учреждением.
И хотя Холтон сидел далеко от Московских, всё было устроено так, чтобы он видел русского разведчика, вернее, его спину., Перед ним стояла конкретная задача — следить за ГэРэУшником, всё время держать его в поле зрения.
Сэм понимал, что задача не из лёгких. Почти безнадёжное дело — следить за профессионалом (он не мог поручиться, что уже сейчас Московских не чувствует его взгляда). А то, что тот профессионал высшей пробы, знал не понаслышке. Накануне он вновь перелистал досье русского: Европа, Америка, Африка, послужной список солидный. Побывал и в Азии. В частности, в стране, куда они сейчас летят.
«Да-а-а, такого голыми руками не возьмёшь!» — подумал Сэм. Ну что ж, тем более он должен испытывать гордость, что задание поручили именно ему. Но как ни странно, ничего подобного не чувствовал. С самого начала был не в восторге от своей миссии. Но выбирать не приходилось. «Чёрт меня возьми, что же затевают русские? Не на уик-энд же он летит, в самом деле».
ЦРУ, хоть и удалось вычислить Московских, и даже посадить тому на «хвост» агентов, но как они не старались, о цели задания посланника Москвы ничего пронюхать не удалось. А между тем, такого опытного работника явно не пошлют к чёрту на кулички ради пустяка, тем более, отрывая от другой — немаловажной работы.
Самолёт пошёл на снижение. Сергей почувствовал это по лёгкости во всём теле. Ему нравилось это ощущение, схожее с катанием на «американских горках».