— Я не заходила так далеко. В первый раз я не дошла до этой комнаты. Это очень слабое ощущение, — Он моргнул. В этом не было смысла. Я нетерпеливо вздохнула. — Уит, я чувствую магию.
Его губы разошлись.
— Значит, здесь что-то должно быть.
Одновременно, мы начали поиски, осматривая каждый уголок, изучая каждый камень. Но я ничего не нашла. Никаких следов картуша Исиды, вырезанного в стенах.
— Твою мать, Оливера. Подойди, взгляни на это.
Меня привлекло замысловатое изображение банкета. Жаль, что я не знаю большего количества иероглифов.
— Просто, чтобы прояснить, обращаясь ко мне по фамилии, ты соблюдаешь приличия? А ругательства?
— Может, ты просто подойдешь уже ко мне, пожалуйста? Желательно с меньшей надменностью. Спасибо, — добавил он при моем приближении.
— Так-то лучше.
Он моргнул.
— Что именно?
— Эта версия тебя, которая, как я предполагаю, ближе всего к той, кем ты был прежде.
— Прежде чего?
— Прежде, чем тебя с позором уволили.
Он уставился на меня с затаенным возмущением. Его рот изогнулся от негодования.
— Ты такая…
— Прямолинейная? — услужливо подсказала я.
— Проблемная.
Проблемная — гораздо лучше, чем безразличная. Но меня это не должно было волновать из-за его семейного положения и всего остального.
— Что ты хотел показать?
Он указал на единственную колонну в маленькой комнате, толщиной в три фута и высотой до потолка.
Я кивнула, сразу поняв, о чем он. Мне тоже показалось, что она выделяется.
— Это единственная комната в храме с такой колонной.
— Именно, — он легонько постучал по ней пальцем. — Это иероглиф солнца. А прямо рядом с ним — иероглиф луны.
— Вряд ли это что-то выделяющееся. Эти символы, должно быть, есть на множестве стен по всему Египту.
— Верно, — согласился он. — Но если учесть, что Клеопатра назвала своих близнецов от Марка Антония — Гелиос и Селена, что в переводе с греческого означает солнце и луна, то находка становится более любопытной. Особенно в храме Исиды, что отождествляется с самой Клеопатрой.
— Нет необходимости убеждать меня дальше. Я знаю, что колонна важна. Я чувствую это, — тихо сказала я. — Обыщи верхнюю половину, а я займусь нижней.
— Тебе нравится приказывать мне? — спросил он, слегка забавляясь.
— Похоже, что да? — ответила я. Вопросом на вопрос, как он любит.
Его ответ только подтвердил мою правоту.
— Ты же не думаешь, что это действительно сработает?
Не теряя ни секунды, я ответила:
— Ты ведь здесь, не так ли?
— Как так получилось, что минутой ранее я хотел задушить тебя, а теперь мне хочется смеяться?
— Это часть моего обаяния.
— Мы еще не закончили наш предыдущий разговор.
— Жду не дождусь. Обожаю, когда ты меня допрашиваешь, — с сарказмом сказала я.
Уит усмехнулся сквозь зубы, приступая к тщательному осмотру колонны. Моя часть состояла из десятков барельефов, разнообразных букв древнеегипетского алфавита, навечно высеченных в камне. Изучая каждую из них, я не переставала надеяться, что нарисую что-то, что, возможно, будет иметь смысл сохранить, что-то, что переживет меня. Я провела пальцами по нижней части, выискивая необычные заломы или углубления, и в то же время, обратив особое внимание на внезапную вспышку магии, бурлящей в моих жилах.
— Уит, — прошептала я.
Он опустился на колени рядом со мной.
— Я вижу.
Вместе мы надавили на небольшой участок нижней кромки колонны. Передняя часть со скрежетом выдвинулась, толстая дверь повторяла изгиб колонны. Камень сдвинулся всего на дюйм, но этого было достаточно, чтобы его можно было оттащить. Мы замерли. Его быстрое дыхание заполнило небольшое пространство. Я была в таком же состоянии. Словно я пробежала несколько миль.
Волнение подтолкнуло меня вперед, и я потянулась к двери. Магия поднималась во мне, подобно сильному потоку, и я ничего не могла с этим поделать, только плыть по течению. Я была беспомощна перед ее силой.
— Вместе, Уит.
Как один, мы потянули дверь, и скребущий звук заполнил пространство комнаты. Дверь шла туго и нам потребовались совместные усилия, чтобы открыть вход настолько, чтобы мы смогли протиснуться. Внутри колонны появились узкие ступени, ведущие вниз по кривой. Я шагнула вперед, но Уит схватил меня за плечо.
— Ни в коем случае, — сказал он. — Я иду первым.