— Это похоже на сокровищницу, — пробормотал Уит. — Комната перед настоящей погребальной камерой, и она определенно была обчищенна.
Я удивленно посмотрела на него.
— С чего ты взял?
— Беспорядок здесь, словно был кем-то организован, — сказал он. — Ее гробницу вряд ли бы оставили в таком виде. Скорее… — он вернулся к лестнице, чтобы осмотреть изгиб входа. Через мгновение он издал удовлетворенный звук. — Здесь видно, что дверь была укреплена, по крайней мере один раз.
Я следила за ним, пока он водил сандалией, освещая различные статуи, некоторые из которых были достаточно маленькими, чтобы поместиться в моей ладони, а другие — достаточно большими, чтобы в высоту достичь моего бедра. Мой взгляд замер на проеме, который куда-то вел. Магия зазвенела у меня под кожей. Пульс застучал в горле, когда я переступила порог, а Уит материализовался прямо за моей спиной. Свет свечи создавал чудовищ на искусно украшенных стенах.
Следующая комната была меньше, и на первый взгляд мне показалось, что она полностью декорирована золотом.
— Вот дерьмо, — сказал Уит.
Мои глаза поразила величественная красота. Тысячи предметов сверкали передо мной: золотые святилища, увенчанные статуэтками божеств, модели лодок и барж, несколько колесниц. Внимания Уита привлекли рулоны пергамента, сложенные в кучу. Он жадно уставился на них, но, заметив мой взгляд, отвернулся и указал на огромную статую, приветствующую нас, это был шакал, украшенный сусальным золотом.
— Анубис, — сказал он.
Мы смотрели в потрясенной тишине, пока Уит не подал голос, разрушив момент.
— Я должен привести Абдуллу и Рикардо.
Воодушевление покинуло меня вместе с воздухом. Боже, что я наделала? Казалось, комната сомкнулась вокруг, сжимая меня в огромный кулак. Слово вырвалось из меня, яростное и громкое.
Оно гулом отдалось в замкнутом пространстве.
— Нет!
Он уставился на меня.
— Нет? Что значит нет?
Я совершила ужасную ошибку. Этого не должно было произойти, особенно с Уитфордом Хейсом. Осознание масштабов содеянного, ползло по моей коже. Моя мать пришла бы в ужас от такого развития событий.
Вкус поражения ощущался кислотой во рту.
— Пожалуйста, мы можем притвориться, что никогда не находили этого места?
— Ты что, не в себе? Клеопатру ищут уже много лет, Оливера. Неужели ты хочешь лишить их этого?
— Хорошо, но только Абдулла. Я не доверяю своему дяде.
Его челюсть отвисла.
— Ты не доверяешь Рикардо?
Я покачала головой.
— Что, черт возьми, происходит? Это из-за того, кто был в твоей комнате прошлой ночью?
— Нет.
Уит посмотрел на меня.
— Я этого так не оставлю.
Паника наполнила меня с головы до ног. Я испортила планы мамы, ее желание помешать Рикардо разрушить и разобрать последнее пристанище Клеопатры.
— Я не могу объяснить, — прошептала я. — Пожалуйста, дай мне больше времени—
— На что именно?
На винтовой лестнице послышались шаги. Мы оба замерли.
— Уит, — прошептала я, паникуя. — Кто-то идет.
Уит бросился назад, в переднюю комнату, я бежала за ним по пятам. Он затормозил так резко, что я врезалась в него и он вытянул руку, чтобы поддержать меня. Когда я попыталась выйти из-за него, он взмахнул рукой, останавливая меня. Он держал нас внутри второй комнаты, но не упуская лестницу из вида. Уит вытащил свой револьвер, взвел курок и прицелился на последнюю ступеньку. Я переместила свечу в глубь второй комнаты. Передняя комната погрузилась в темноту.
— Умно, — тихо сказал он.
Кто-то спускался, звук тяжелого дыхания становился все отчетливее. Я задержала дыхание, боясь издать хоть какой-нибудь звук. Возникло слабое голубое свечение, медленно ползущее вперед, сопровождаемое мягким шарканьем обуви о камень. Сначала показались изношенные кожаные сапоги. Затем, длинные ноги в потертых брюках, испачканные грязью и копотью, потом тонкая талия и, наконец, обветренное лицо, одновременно знакомое и опасное.
Дядя Рикардо.
Я привела его прямо к Клеопатре. Моя мать была бы убита горем и охвачена ужасом. У него подкосились колени и он, пошатываясь, попятился назад, смотря на переднюю комнату. Он едва удержал в руке фонарь.
— Dios, — пробормотал он. Но затем выпрямился и паническим голосом позвал. — Инез!