— Я знаю, что ты делаешь. Ты не можешь изменить того, что уже случилось, или то, что ты совершила. Постарайся не терзать себя этим. Твоя мать предала тебя. Если должен быть кто-то, кого-то ты не сможешь простить, то пусть это будет она.
Слезы навернулись мне на глаза.
— Я не знаю, смогу ли это сделать.
— Попробуй, — мягко сказал он. Уит встал и протянул мне руку. — Пойдем, Оливера. Я хочу тебе кое-что показать.
— Ты все еще хочешь научиться стрелять? — вмешалась Айседора. Я почти забыла, что она здесь. — Я могла бы научить тебя сейчас, если ты хочешь. Пусть это будет моим подарком, — Уит нахмурился. — Я могу научить тебя стрелять.
Я вскочила на ноги. Идея разнести кого-то в пух и прах показалась мне замечательной.
— Пошли.
— Оливера, — начал Уит, но осекся. Айседора вздернула брови, услышав, как он привычно произносит мое имя.
— Если ты хочешь научиться, я могу научить тебя прямо сейчас, — сказала она.
— Я в надежных руках, — сказала я Уиту. — Ты ведь видел, как Айседора стреляет из своего пистолета, не так ли?
— Тогда найди меня, как закончишь. В Киоске Траяна. И ради Бога, не поранься.
Айседора потянула меня за собой, уводя в сторону от остальных, ближе к воде, на пустырь, окруженный деревьями и большими камнями. Я последовала за ней к берегу, и мои ботинки наполнились горячим песком. Что-то скользнуло на периферии моего зрения, и я взвизгнула.
Она обернулась, ее взгляд упал на мое плечо.
— Скорпион. Хорошо, что он тебя не ужалил.
Я вздрогнула, когда насекомое83 забралось на холм. Оно остановилось и уселось на гладком камне. Я отвернулась и нашла Айседору у воды.
— Думаю, нам для начала лучше целиться в реку. Позже я сделаю подходящие мишени, когда ты привыкнешь к звуку выстрела.
— Gracias, — пробормотала я, все еще отчетливо помня разочарование дяди Рикардо. Его злое лицо было высечено в моей памяти. Пока жива, я никогда не смогу забыть его.
— С тобой все в порядке? — спросила Айседора. — Ты выглядишь бледной.
— Мы с дядей поссорились, — ответила я, потому что, если бы я могла избежать очередной лжи, я бы это сделала. Меня уже тошнило от этого. — Это моя вина. Ну, по большей части.
— Ты извинилась?
Я издала мрачный смешок.
— Это не очень помогло.
Айседора поджала губы.
— Все совершают ошибки.
— Это правда. Но мне от этого не легче, — я колебалась. — Я доверилась не тому человеку.
— Ты доверчива, — согласилась она. — Даже слишком.
Я удивленно моргнула. Гнев закипал в моей крови.
— Ты меня совсем не знаешь.
Айседора извлекла свой пистолет, гладкий и блестящий в солнечном свете. Она подняла его и прицелилась мне в сердце. Что-то мелькнуло в ее глазах. Я не смогла определить эмоцию. Мир померк, сузившись до дула ее пистолета.
— Я знаю, что ты из того числа людей, что покинет безопасный лагерь с незнакомцем, даже зная, что у того при себе оружие.
Я отступила на шаг.
— Что за игры? Опусти его.
Айседора закатила глаза.
— Теперь ты напугана. Слишком поздно, Инез.
Она отмахнулась, целясь в скорпиона на берегу. Она вдохнула поглубже и нажала на курок. Пуля разнесла насекомое на части, песок взметнулся от выстрела.
Она молча протянула пистолет мне.
— Твоя очередь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Я подошла к Киоску Траяна, солнце стояло высоко в лазурном небе. В Древнем Египте бог Ра царствовал над солнцем и небом, даруя тепло и жизнь. И на Филах, отрезанном от большинства современных удобств, легко было представить, как он направляет мои шаги, пока я спускаюсь в чрево Ложа Фараона. Мой урок с Айседорой прошел хорошо, и, хотя я не получила бы никаких наград за свою стрельбу, я могла позволить себе гордиться своей меткостью.
Айседора со своим безрассудством. После того, как наставила на меня пистолет, она продолжила вести себя, как обычно. Наблюдательная и задумчивая, веселая и собранная, с ямочками на щеках. Она вела себя так, словно до этого не угрожала мне оружием. Но, возможно, в этом и был смысл.
Может, она хотела сказать, чтобы я была осторожнее?
— Оливера?
Я вернулась в настоящее.
Рядом раздались шаги, и на лестничной площадке замаячил свет, а следом появилась мускулистая фигура Уита.
— Вижу, все еще цела.
Он произнес это с дразнящей интонацией, но я уловила в его тоне нотки облегчения.
— Она хороший учитель.
— Что ты о ней думаешь?
Я задумалась.
— Она мне нравится, — медленно произнесла я. — Она не совсем соответствует образу английской розы, хорошо воспитанной и застегнутой на все пуговицы, но я считаю, что в этом состоит ее привлекательность. Она хитрая, расчетливая и очаровательная, когда хочет быть таковой. Я прежде не встречала никого, кто был бы на нее похож. А ты что думаешь?