— Оно того стоило, и ты это знаешь, — сказал дядя Рикардо. — Я способен переварить любую дрянь.
— Каким образом, сэр? — спросил мускулистый джентльмен. — Только не это, Айседора, оно слишком острое для тебя.
Девушка подняла взгляд, ее губы сжались в тонкую линию. Она щедро приправило блюдо красной специей. Она съела первый кусочек со спокойным лицом, мужчина громко вздохнул. Я спрятала улыбку. Возможно, в ней было нечто большее, чем я предполагала изначально.
— Боюсь, ее мать дает ей слишком много свободы, — сказал мужчина, будто бы его дочь не сидела от него на расстоянии менее двух футов. Светлые глаза Айседоры сузились, но мгновенно выражение ее лица смягчилось и стало нейтральным. Я тут же посочувствовала ей.
Мой дядя обратился к мускулистому мужчине.
— Отвечая на ваш вопрос, я даю гарантию, что ни месье Масперо, ни сэр Ивлин не знают, какого черта мы все здесь делаем.
— Да поможет нам Бог, если они когда-нибудь узнают, — сказал мистер Хейс.
— Именно поэтому вы меня и наняли, — сказал крупный мужчина.
Мистер Хейс внимательно изучал британца. Подозрение сквозило в каждой линии его тела, от напряженных плеч до пальцев, сжимающих вилку с ножом.
Я перевела взгляд на дядю.
Он выглядел таким же напряженным, как и мистер Хейс, но вместо того, чтобы выразить свое беспокойство, он произнес:
— Я надеюсь, что нам не придется воспользоваться вашими услугами, мистер Финкасл.
— Вот-вот, — сухо поддержал Хейс.
— Я жалею, что вообще был вынужден вас нанять, — прокомментировал мой дядя.
— Вы имеете в виду из-за ваших пропавших спонсоров?
— Верно, их смерть была большим ударом.
— Что же, все не так плохо, — произнес мистер Финкасл. — Вы определенно обогатились.
Он взмахнул вилкой, имея в виду дахабие.
— Это было низко с вашей стороны, — сказал мой дядя.
Мистер Финкасл холодно улыбнулся.
— Но это правда, что бы вы себе не придумали.
У меня кровь застыла в жилах. Спонсировало ли это все мое наследство? Очередная догадка пронзила меня. Спонсоры. У меня закружилась голова. Они говорили о моих родителях, которые финансировали все это дело. В уголках моих глаз поплыли темные пятна. Почему я не подумала об этом раньше? У меня задрожали колени, и я оперлась на стену, чтобы не упасть.
Благодаря смерти моих родителей у моего дяди были все деньги мира.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Следующим утром ветер продолжал гнать нас вверх по течению, к большой радости гребцов. Паруса надувались наружу, напоминая полные животы, неся нас мимо необычных полуразрушенных монументов золотистых оттенков. По обе стороны от Элефантины тянулись песчаные отмели — бесконечная вереница, полная живописных видов на древние храмы на фоне рыбаков, сидящих в своих маленьких лодках и кидающих сети в воду. Карим называл все деревни, мимо которых мы проплывали.
Некоторые из них были обнесены глинобитным забором и окружены болотами, а другие казались более величественными: приземистые дома возвышались над рябью зеленой воды. Нил, словно вены под кожей в человеческом теле, пересекал всю страну, и я поняла, почему реку почитали в Египте. Она дарила жизнь и пропитание, вела на встречу приключениям и открытиям, а также была дорогой домой. Карим назвал мне имена богов, связанных с Нилом: Хапи — повелитель наводнений; Себек — божество речных крокодилов; Анукет — богиня нильских потоков.
— Ты много знаешь о древнеегипетской религии, — сказала я ему.
— Только благодаря Абдулле, — ответил он. — Он самый ученый в нашей команде.
Карим отвел меня дальше от перил, чтобы мы могли приступить к работе. Я мыла палубу, опустив голову и прислушиваясь ко всем звукам, предупреждая появление дяди Рикардо или мистера Хейса. Другой член команды, мистер Финкасл, даже дважды на меня не взглянул, поэтому я не стала утруждать себя отслеживанием его передвижений. Около полудня мы совершили остановку, чтобы Карим с поваром могли сойти на сушу и испекли хлеб в одной из общественных печей. Основное блюдо, как я узнала, состояло из зарумяненной лепешки, сдобренной оливковым маслом и приправленной солью с перцем; подавали с чечевицей консистенции густого супа. На десерт мы ели финики, а некоторые члены команды наслаждались табаком и кофе.
После обеда я продолжила драить палубу, пока не добралась до самой задней части судна, пробираясь к мачте. Пальцы сводило судорогой от того, с какой силой я сжимала жесткую щетку и болела спина, потому что я большую часть дня провела, согнувшись в три погибели на коленях. Я пережила эти неудобства, чтобы насладиться немедленным улучшением внешнего вида палубы. Один взмах руки и грязь сошла, открыв взору красивые деревянные доски.