— Вы будете со мной?
Мистер Хейс прищурился. Он изучал мое лицо, прекрасно видя, что я отчаянно пыталась скрыть.
— Чего ты нервничаешь?
— Он будет в ярости. Было бы лучше, если бы вы встали на мою сторону.
Он выглядел потрясенным.
— Ни за что.
Будучи не в себе, я яростно пыталась придумать, чтобы такого сказать, чтобы выиграть побольше времени.
— После той прогулки по Каиру, я решила, что мы стали друзьями.
— У меня их больше нет, — совершенно серьезно сказал Хейс. — С какой стати ты так решила?
Алый румянец обжег мои щеки.
— Вы буквально только что спасли мне жизнь. Мы делили еду. Вы поцеловали меня на прощание?
— Ты ошиблась и неверно трактовала мое поведение. Я ко всем отношусь одинаково. И если бы ты считала нас друзьями, то не стала бы лгать, притворяясь кем-то другим и скрываясь на этой чертовой посудине.
Раскаленное смущение разлилось по моей коже. Я вспомнила, как глупо провожала его взглядом, касаясь на щеке того места, где незадолго до этого были его губы.
— Значит, вы целуете каждую встречную.
Уголки его рта опустились.
— Это вопрос, Оливера?
— Так, почему вы это сделали?
— А почему нет? — он лениво повел плечами. — Не все в этом мире обязано иметь значение. Это был просто поцелуй.
— Осторожнее. Ваш цинизм дает о себе знать.
— Нет смысла скрывать то, что было для тебя очевидным с самого начала, — он вздохнул. Не меняя своей, казалось бы, непринужденной позы, он протянул руку вперед и схватил меня за запястье. Он усмехнулся, увидев мое изумление. — Давай покончим с этим. Мне придется тащить тебя к нему или ты пойдешь добровольно?
Я вздернула подбородок, сжала зубы и изо всех сил старалась не придавать значения тому, какой хаос в моем сердце сеет тепло его пальцев.
— Что ж, будь по-вашему.
— Хорошая девочка, — пробормотал он, отпуская меня.
Мы шли бок о бок и каким-то невообразимым образом мистеру Хейсу удавалось не задевать меня случайно, хотя он не вырывался вперед и не отставал. Его энергетика требовала повиновения. Но почему-то казалось, что он при любой возможности избегал лидерства.
Он посмотрел на меня сверху вниз.
Я с трудом сглотнула и мрачно уставилась перед собой, не желая делать очевидным внутреннее смятение. Мои ладони вспотели. Я должна доказать свою ценность, чтобы остаться.
Мистер Хейс отступил в сторону у входа в салон62.
Я подошла к нему настолько близко, что могла разобрать каждую едва заметную морщинку на его лбу, едва заметный прищур глаз.
— Если мой дядя в самом деле решит развернуть дахабие, чтобы вернуть меня обратно, я хочу, чтобы вы кое-что знали.
Он настороженно наблюдал за мной.
— И что же?
Я знала, как вывести его из равновесия.
— Спасибо, что спасли мне жизнь. И независимо от того, что ты думаешь, я считаю тебя другом, Уит.
Он моргнул, быстро втянув воздух; я могла бы это упустить, если бы не стояла так близко. Сказанное мной было правдой. Он бросился за мной, как и подобает другу. Хотя я не доверяла ни ему, ни его роли в махинациях моего дяди.
Но Уит спас мне жизнь.
Я прошла мимо него, мое сердце бешено колотилось о ребра. Мой дядя сидел за круглым столом, погрузившись в бумаги; чашка черного кофе стояла у его локтя. Ручкой он что-то царапал в дневнике и бормотал себе под нос слова на испанском. Он услышал, что кто-то вошел, но не поднял головы.
— Что, черт возьми, за шум, Уитфорд? Мистер Финкасл выполнил свою угрозу о стрельбе в крокодилов?
— Выполнил, — сказала я.
Мой дядя окаменел.
Я скорее почувствовала, чем увидела, присутствие Уита. Он встал позади, прислонившись к стене и скрестив лодыжки. Оглушающая тишина затянулась, сгущаясь с каждым мгновением от напряжения. Пальцы дяди Рикардо, которые добела сжимали ручку, расслабились. Медленно он поднял голову, его губы превратились в тонкую бледную полосу. Он смотрел на меня в глубоком потрясении. Затем, его внимание переключилось на длинную тунику, обтягивающую мою тонкую фигуру, с которой капала вода на ковер.
— Почему вы оба мокрые?
— У нас была неожиданная встреча с вышеупомянутым крокодилом, — сказал Уит.
— Иисусе, — дядя закрыл глаза, но вскоре распахнул их — зелено-карие, как мои. — Ты ослушалась меня, — произнес он изумленно. — Ты хоть представляешь, что натворила?
— Нет, потому что ты не будешь—
Дядя Рикардо резко встал, стул опрокинулся.