— Подслушиваешь под дверьми, Инез? Это недостойное поведение для молодой воспитанной леди.
Я всплеснула руками.
— Что ж, это вынужденная мера, раз ты продолжаешь лгать мне.
Он встал, приняв напряженную позу.
— Ты нанял мистера Финкасла, который притащил с собой столько оружия, что его хватило бы для снаряжения целого ополчения. Почему есть необходимость в охране на месте раскопок, дядя? Родители бы не одобрили такого количества оружия.
Его слова прозвучали громом среди ясного неба.
— Ты ничего не знаешь о своих родителях.
Я отшатнулась, будто от удара по лицу. Но он не лгал и, возможно, от этого было больнее всего. Даже спустя столетие я бы ни за что не поверила, что мои родители будут так безрассудно относиться к собственной жизни и отправятся в путешествие по пустыне без средств безопасности. Только не будь у них веских на то причин.
— Они что-то искали? — спросила я, ослепленная внезапной мыслью.
— Что?
— Они, — начала я медленно, с яростью в каждом слове. — что-то искали? Это ты их туда послал?
В глубине его ореховых глаз мелькнули какие-то эмоции. Возможно, это было чувство вины. Но мой дядя продолжал молчать, даже когда мой пульс участился. Он поправил очки, отводя взгляд в сторону. Мое сердце рухнуло вниз. Вот и все.
Мой дядя отправил их на верную смерть.
— Расскажи об их последнем дне. Расскажи, чем они занимались, — мой голос дрогнул. — Почему тебя не было с ними?
— Хватит, Инез, — сказал он, отходя от стола. — Тебе будет только больнее. Почему бы тебе не отдохнуть?
— Мы только начали…
— Мы продолжим разговор, когда ты успокоишься.
Я смотрела ему вслед, злясь на него и себя за то, что не могу контролировать свой характер. Карим вошел в салон, в его руках был кофейник со свежим кофе. Молча он налил мне еще одну чашку.
— Shokran, — сказала я. Затем взглянула на него. — И много ты услышал?
Карим улыбнулся.
— Мы на маленьком судне.
Так оно и было. Дядя не мог избегать меня вечно.
Я обнаружила Уита на палубе, он отдыхал в одном из мягких длинных кресел и записывал что-то в дневник. За его спиной Нил быстро огибал берега, земля которых вмещала в себя зеленые, коричневые и голубые оттенки. Пальмовые рощи периодически заполняли пейзаж. Окружающее великолепие не умаляло моего разочарования. Я опустилась на свободное место рядом с Уитом. Убрав волосы с лица, я посмотрела на страницу, на которой он делал записи. Мельком я заметила непонятные цифры и рисунки прежде, чем он захлопнул дневник.
Он пристально посмотрел на меня.
— Как прошел ваш разговор с дядей, любопытная варвара?
Я смутилась.
— Я вышла из себя.
Он цокнул.
— Думаю, мои родители отправились в тот день в пустыню, чтобы найти какой-то артефакт, место или может быть… Не знаю. Что-то, — сказала я, внимательно наблюдая за ним. — Мой дядя тоже отчаянно пытается это найти. Не знаешь, что это может быть?
Уит неторопливо пожал плечами.
— В Египте? Мы все что-то ищем.
Что-то в интонации его голоса меня насторожило. Неужели они с дядей искали одну вещь? Но его тоскливый тон заставил меня задуматься, что он мог искать нечто неосязаемое. Ничего из того, что можно было бы подержать в руках или продать.
— Я его не понимаю, — закипела я. — Я не вижу смысла в его решениях, его поведении. Его нежелании разговаривать со мной.
— У твоего дяди на все есть причины.
Я уловила нотки неодобрения в его голосе. Что-то, что натолкнуло на вопрос.
— Уит… Ты ему доверяешь?
Он пронзил меня прямым взглядом, который никак не сочетался с его расслабленной улыбкой.
— Отнюдь, сеньорита Оливера, во всем мире я доверяю только двум людям.
— Так мало? — я посмотрела на него, удерживая волосы, чтобы они не летели мне в лицо. Ветер крепчал. — Твоя семья, я полагаю. Родители?
Он поджал губы.
— Мои брат и сестра.
— Но не мать с отцом?
— Я бы не доверил им спасение собственной жизни, даже если бы горел заживо, — произнес он с легкой улыбкой.
Мне сложно было его понять. В его голосе не было ни капли огорчения, но он кривил губы, будто бы зная, что не сможет сохранить невозмутимый вид. Но какая-то часть меня все-таки понимала. Я начинала осознавать, что не могу доверять собственным родителям. Доверие тяжело было сохранить, когда между нами было так много секретов. Они меня любили, но не пускали в свою жизнь единственного ребенка. Это было трудно принять, а еще сложнее осознать. Нас настиг очередной порыв ветра и судно накренилось.