— Оливера.
— Ммм?
— Не могла бы ты подойти сюда?
— Через минуту.
— Сейчас.
Ну после этого я не подошла бы к нему еще минут десять.
— Я занята, Уит.
— Уже шестой раз, — сказал он.
Встав, он подошел ко мне, держа мой альбом раскрытым. Почему-то казалось, будто бы он напрягся, словно готовясь к чему-то, что я не хотела бы знать.
— Ты считаешь, сколько раз я называю тебя по имени?
— Я считаю, потому что не давал разрешения обращаться ко мне неформально.
Я отвела взгляд от расстегнутых пуговиц на воротнике его помятой рубашки и развивающихся на ветру неухоженных волос.
— Ты не можешь говорить серьезно.
— Мне казалось, ты говорила, что я ни к чему не отношусь серьезно.
— Так ты интересуешься мной. Я не была уверена, насколько это связано с тем фактом, что мой дядя тебе платит. Я замечаю, как ты пялишься.
— Я пялюсь на множество красивых леди, Оливера. Не придавай этому значения, — произнес он, но слова прозвучали сурово, без привычной игривой нотки.
— Я уже наслушалась этого.
Его голубые глаза сузились.
— Мне не нравится твой тон. На что ты намекаешь?
— По-моему, этот джентльмен все слишком отрицает67.
— Черт возьми, — сказал он. — Опять Шекспир.
— Чего ты хочешь, Уит?
Мышцы на его челюсти дрогнули.
— Я хочу, чтобы ты объяснила это, — он указал на рисунок в моем альбоме.
Изображение врат с карточки.
Я скрестила руки.
— Это врата храма.
— Правильно, — Уит смотрел, сузив глаза. — Где ты их видела?
Я беспечно махнула рукой.
— Кажется, в туристической брошюре. Не могу сказать точно.
Скобки, обрамляющие его рот, углубились. Поздний полуденный свет придавал его чертам мягкую дымку. В уютном полумраке его волосы выглядели медными.
— А ты попробуй.
— Честно говоря, я не помню, — я невероятно гордилась своим бесстрастным тоном. — Если ты не заметил, мой альбом полон подобных зарисовок. Мне следовало бы чаще этим заниматься, но я забываю. С чего вдруг такой интерес к вратам?
— Это не то, на что можно так просто наткнуться.
Его тщательно сформулированный ответ не ушел от моего внимания.
— Но ты видел их. Где-то.
— Я этого не говорил.
— Конечно, говорил, — возразила я.
— Ну, я не могу запретить тебе так думать, — огрызнулся он. — Инез, это важно. Скажи мне, где ты видела эти врата?
— Только если ты откроешь мне их значение.
Уит сжал челюсти.
— Я не могу.
— Потому что мой дядя этого не хочет.
— Вот как ты думаешь? — спросил он, его каштановые брови поднялись к линии роста волос. — Это довольно серьезное предположение.
Мы уставились друг на друга, между нами пролегла черта. Я на что-то наткнулась, я знала это. Но я никак не могла разобрать, что чувствует по этому поводу Уит. Хотел ли он, чтобы я выяснила то, что дядя намеренно скрывал от меня. И тут меня осенило.
— Я понимаю, — тихо произнесла я. — Ты не будешь в открытую нарушать приказы моего дяди.
— А тебе не приходило в голову, что он хочет защитить твои чувства? Может быть, подробности тебя не обрадуют.
Он потрепал свои и без того растрепанные волосы, явно размышляя, что мне сказать.
— Суть одна и та же, Оливера. Твоих родителей больше нет, и ничто из того, что ты так стремишься узнать, не изменит этого факта.
— Значит, врата как-то связаны с моими родителями.
Я стиснула зубы от досады. Раздражение росло во мне постепенно, словно складывалось по кирпичику. Я понимала, что у Уита есть работа, но сейчас он был препятствием на пути к ответам, которые я отчаянно хотела получить; нет, в которых нуждалась. Это касалось моей семьи. Информации о том, что с ними случилось.
Как они умерли.
— Ты всегда так хорошо выполняешь приказы? — с горечью спросила я.
Он выпрямился. Его голубые глаза пылали гневом, который я прежде еще не видела.
— На самом деле все не так.
— Мне очень трудно в это поверить.
— Ты ничего обо мне не знаешь. Я в любом случае не сказал бы тебе.
— Я знаю достаточно, — возразила я.
— Послушай, ты глуп—
— Не более пяти минут назад ты сказал, что я умная.
— Ты меня не знаешь, — в ярости повторил он, повышая голос, чтобы заглушить меня. — Ты не знаешь, какие вещи я делал. Однажды ты спросила меня, являюсь ли я британским военным, мой ответ — нет, — он наклонился вперед, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. — Не хочешь узнать почему?