За всю свою жизнь я никогда не проводила столько времени с мужчиной без присутствия членов семьи. Но с тех пор, как я приехала в Египет, я провела с Уитом невероятно много времени. У меня было больше свободы, чем мне когда-либо давали. Это были первые несколько глотков прохладной воды, и я осознала, что жажду большего.
Но пробираться в комнату мужчины посреди ночи?
Я отправилась в постель в свободных турецких брюках и хлопковой рубашке, застегнутой до подбородка. Я была прикрыта с головы до ног, но это не имело значения. Это была граница, которую я бы никогда не подумала переступить.
Но это было необходимо сделать.
Я не могла позволить Уиту рассказать дяде о том, что он узнал. Это могло бы гарантировать мне более долгое пребывание здесь, но это также означало бы, что дядя узнает, что я прознала о всей его лжи. Мне требовалось больше времени. Еще хотя бы день на поиски.
Выровняв дыхание, я отодвинула занавеску и вошла в комнату Уита. Тьма окутала узкое пространство.
Сильная рука зажала мне рот. Я извивалась, сопротивляясь грубой силе, но с таким же успехом могла бы сражаться с одной из пирамид. Рука сомкнулась вокруг моей талии, а затем меня перевернуло, и я спиной приземлилась на подстилку. Дыхание стремительно вырвалось из меня. Что-то тяжелое опустилось на мою грудь под непривычным углом. Теплое дыхание коснулось моего лица.
— Кто ты? — прорычал кто-то мне в ухо. Я с ужасом осознала, что это Уит. Его голос звучал грубо и хрипло, совсем не похоже на его обычную неспешную обаятельную интонацию.
— Это я, — прозвучал мой шепот. — Инез.
Он напрягся.
Между нами возникла долгая мучительная пауза, мы не двигались, едва осмеливалась дышать. Возможно, на всех Филах остались лишь мы вдвоем. Его руки обхватили мою голову, длинная линия его груди вжала меня в землю. Невинный ужас захлестнул меня. Не перед ним, а перед близостью, возникшей между нами. Его свирепое дыхание коснулось моего лица. Уит оттолкнулся и попятился назад. Занавеска осталась распахнутой и лунные лучи освещали комнату. Он опустился на колени рядом со спальным мешком, его лицо исказилось от ярости. Молча, он приблизился к опрокинутому ящику и чиркнул спичкой. Не медля, он зажег свечу и пламя осветило его комнату.
У него было все аккуратно сложено, гораздо аккуратнее, чем у меня. У него было немного вещей: несколько баночек зубного порошка, одна расческа и бритва, два маленьких кусочка мыла мятного цвета возле умывальника. Кожаный дневник лежал поверх стопки книг, золотая фольга на корешках говорила о названиях: “Элементарное руководство по химии”, “Уроки элементарной химии: неорганическая и органическая”, и “Справочник по химии”.
Уит зашевелился, встал перед стопкой, намеренно закрывая мне обзор.
— Что, черт возьми, ты творишь, — прошептал он. — Я мог тебе навредить.
Лунный свет серебрил его лицо, резкие линии скул и челюсти, яростно-напряженные плечи. Я и не подозревала, что он интересуется наукой. Это казалось несовместимым с тем Уитом, которого я знала — бывшим солдатом, задиристым дебоширом, который слишком много пьет. Эту сторону себя он прятал, но потом я вспомнила, как он говорил о порохе. Простая химическая реакция. Любопытство разожглось во мне, вопросы поднялись в горле. Я тяжело сглотнула, заставляя себя вспомнить причину, по которой я пришла.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Это не могло подождать до утра?
— Нет, я рисковала, что ты успеешь рассказать моему дяде о событиях сегодняшнего вечера. Ты на удивление благороден, когда хочешь этого.
— Черта с два.
Я отмахнулась от его комментария нетерпеливым движением руки.
— Кого ты ожидал увидеть? Что за бурная реакция?
— Бурная реакция? — он издал низкий, резкий смех. — Ты абсолютно права. Я должен был пригласить замаскированного незнакомца на чашку чая посреди ночи. Как я посмел защищаться?
За этими словами крылось нечто большее. Я ощутила, как напряглась его мускулистая грудь. Он был наполовину зол, наполовину напуган. Что-то заставило его насторожиться. Он готовился к нападению; ждал, что кто-то ворвется в его комнату в этот нечестивый час.
— Что с тобой случилось? — тихо спросила я.
Уит напрягся.
— Очевидно, что-то случилось.