Я посмотрел на Риму. Поймав мой взгляд, она сморщила нос. Я уже знал значение этой гримасы: «А мне-то что».
— Бисер перед свиньями, — сказал я. — С таким голосом ты наверняка добьешься успеха. Ты можешь напеть себе состояние. Ты можешь стать сенсацией.
— Ты так думаешь? — Она пожала плечами. — Лучше скажи вот что: где найти дешевую комнату. У меня почти не осталось денег.
Я засмеялся.
— Тебе еще думать о деньгах! У тебя же голос — чистое золото, неужели ты не понимаешь?
— Не все сразу. Я должна экономить.
— Ступай туда, где я живу. Нет ничего дешевле, и нет ничего ужаснее. Лексон-авеню, 25. Как выйдешь отсюда, первый поворот направо.
Она погасила сигарету и встала.
— Спасибо. Пойду договариваться.
Откинув назад свои серебристые волосы, она вышла из бара, слегка покачивая бедрами. Все пьянчуги глазели ей вслед, а один болван даже засвистел.
Только после того, как Сэм подтолкнул меня локтем, я сообразил, что она ушла, не заплатив за кока-колу.
Платить пришлось мне, но я чувствовал, что бутылка кока-колы — не самая большая плата за то, чтобы послушать этот поразительный голос.
Глава вторая
Я пришел домой в первом часу ночи. Когда я отпирал свою комнату, открылась дверь напротив, и в коридор выглянула Рима.
— Привет, — сказала она. — Вот видишь, я въехала.
— Здесь не люкс, тебя предупреждали, — сказал я, открывая дверь и включая свет, — но, по крайней мере, дешево.
— А ты правду говорил насчет моего голоса?
Я вошел в комнату, оставив дверь открытой настежь, и сел на кровать.
— Правду. Таким голосом можно зарабатывать деньги.
— Да вокруг тысячи певцов, подыхающих с голоду. — Она пересекла коридор и прислонилась спиной к косяку моей двери. — У меня и в мыслях не было конкурировать с ними. По-моему, легче заработать деньги статисткой в кино.
С тех пор как я пришел из армии, мне было все безразлично, но ее голос вызвал у меня энтузиазм.
Я уже говорил о ней с Расти. Я предложил, чтобы она пела в баре, но он и слышать об этом не хотел. Он не отрицал, что она умеет петь, но ему казалось совершенно недопустимым, чтобы в его баре пела женщина. Мол, рано или поздно, но это наверняка приведет к неприятностям, а ему и без того забот хватает со своим баром.
— Я знаю одного парня, — сказал я Риме, — который смог бы кое-что сделать для тебя. Завтра я с ним поговорю. Он содержит ночной клуб на Десятой улице. Не бог весть что, но для начала сойдет.
— Что ж, спасибо…
Она сказала это таким равнодушным тоном, что я насторожился.
— Ты что, не хочешь стать певицей?
— Я буду делать все, что угодно, лишь бы зарабатывать деньги.
— Ладно, я с ним поговорю.
Я скинул туфли, давая ей понять, что надо сматываться, но она стояла на прежнем месте, уставившись на меня своими большими ярко-синими глазами.
— Мне пора на боковую, — сказал я. — Увидимся завтра. Я поговорю с этим парнем.
— Спасибо. — Она все не уходила. — Большое спасибо. — Затем, чуть помедлив, она сказала: — Очень не хотелось бы тебя просить. Ты не мог бы одолжить мне пять долларов? Я совсем без денег.
Я снял пиджак и бросил его на стул.
— Я сам без денег уже полгода. Не забивай себе голову. Ты к этому привыкнешь.
— Я целый день ничего не ела.
Я начал развязывать галстук.
— Извини. Я тоже без денег и ничего не могу тебе дать. Иди спать. Когда спишь, забываешь о еде.
Внезапно она выпятила грудь и сказала с совершенно бесстрастным лицом:
— Мне нужны деньги. Я проведу с тобой ночь, если ты одолжишь мне пятерку. Я верну.
Я повесил пиджак в шкаф и сказал, стоя к ней спиной:
— Убирайся! Тебе сказано было, что я не вступаю в связи. Катись отсюда, да поживей!
Я услышал звук закрываемой двери и раздраженно поморщился, потом запер дверь на ключ. Умывшись в жестяном тазу на туалетном столике и переменив повязку на лице, я улегся спать.
Она не шла у меня из головы, и это было впервые за многие месяцы, когда я вообще думал о женщине. Я не понимал, почему она еще раньше не стала певицей. Ведь ей нравилось петь, я это видел, а при таком голосе, да и внешности трудно было представить, чтобы она не добилась успеха.