На стук двери Ильмарин едва повернул голову:
- Мааа?
Какой бледный! И под глазами круги. Обязательно надо в выходные выбраться в парк или на побережье - весна все-таки. А вот целовать в теплую макушку уже нельзя и обнимать костлявое горячее тело тоже - сын давно избегал ласки.
- Как дела в школе, Иль? Все в порядке?
- Блестяще по навигации, блестяще по математике, примерно по плаванью, ни с кем не дрался, обедал, был вежлив. Что ещё ты хочешь знать, ма?
«Что ты думаешь. Что ты чувствуешь. Что скучал без меня». Гисла старательно улыбнулась.
- Посмотри, что я тебе привезла. Сюрприз!
Голубые глаза сына блеснули, губы дрогнули в нервной гримасе. Удивление? Любопытство? Усталая Гисла ждала радости и не сумела скрыть этого.
- Тебе не нравится, милый?
- Все в порядке, ма. Я давно мечтал о лабиринте Мирте. Можно поиграть?
- Нет. Сегодня уже поздно, завтра вернешься из школы и играй сколько захочешь. Что нужно сказать маме?
- Спасибо.
Сын поднялся со стула, подошел и привстал на цыпочки. Ритуальный поцелуй в щеку оказался холодным. Ну и ладно. Утро вечера мудренее. Прикрыв дверь в детскую, Гисла отправилась в спальню, аккуратно повесила на плечики рабочий костюм, закапала глаза, надела ночную маску и провалилась в сон, едва опустившись на простыню.
Будильник выдернул её из кошмара - привычного, липкого, повторяющегося почти еженощно. Ледяное болото засасывало Гислу - по колени, по пояс, до самого сердца. Проворные черви ползали под одеждой, забивались в глаза и ноздри, мешая дышать. Тьма окутывала, зрение отказывалось служить, горло стискивала петля. А Рейберт, её муж, её возлюбленный, её жизнь, уходил, не оборачиваясь, двигался к горизонту, туда где мерцал и таял безразличный свет луны. Возьми, что мне дорого. Дорого. Мне. Возьми...
Холодный душ кое-как смыл дурной сон. Детская звукалка уже играла дурацкие песенки - Гислу от них тошнило, но Ильмарин просыпался лучше и собирался без ссор, если из пестрого ящика верещало про колеса, кораблики и веселых парней. Завтрак красовался на столике - две яичницы с зеленью, два тоста с горячим сыром, два стакана сквашенной с вечера простокваши. И не надо больше стоять у плиты - достаточно нажать кнопку.
Подбирая поджаристой корочкой последние капли желтка, Гисла оглядела кухню - миска Фуксы по-прежнему полна. Странно, у носухи всегда прекрасный аппетит!
- Шух-шух-шух! Хулиганка, куда ты спряталась? Шух-шух-шух!
Всматриваясь во все углы, Гисла прошлась по квартире. В шкафу с бельем пусто. В кладовой пусто. В ванной пусто. В прихожей сиротливо валяется старый тапочек - любимая игрушка носухи. На балкон убежала? Выпала из окна?
Сонный Ильмарин вышел из детской с полотенцем через плечо. Пижама уже коротковата ему, тощие щиколотки торчат.
- Милый, ты не видел, где Фукса? Не пойму, куда она спряталась.
- Я отдал её Медному королю, - сказал Ильмарин.
- Что. Ты. Сделал, - медленно спросила Гисла.
- Отдал её Медному королю. Понимаешь, ма, я очень хотел лабиринт. Ты давно обещала и не покупала, то времени нет, то денег. А Медный король всегда помогает. Помнишь, я побил Кучерявку, а директор выставил его виноватым - обижает талантливого ребенка. Медный король взял часы - и меня даже не наказали. Что сегодня на завтрак?
...Ладонью по мягкой щеке. И ещё раз. И ещё - до красных пятен на коже, до слез и визга! Чтобы почувствовал, сволочь, что натворил, чтобы ему стало больно - так же, как мне сейчас!!!..
- Яичница. Тосты. Ступай умывайся, милый, покушай и одевайся. В школу сегодня можешь не ходить.
- Спасибо, ма! Не люблю школу.
Неуклюжий спросонья Ильмарин поцеловал мать в щеку и, шаркая ногами, побрел в ванную. Только бы не закричать! Гисла позволила себе выдохнуть, лишь защелкнув дверь спальни. Заткнула рот ладонью и взвыла - тихо, чтобы не испугать сына. Король вернулся. И мальчик отдаст все, что дорого - дом, друзей, маму. А потом король заберет его самого...
Привычным жестом Гисла пригладила большие волосы, утерла слезы, размяла рот - ей сегодня придется много улыбаться. Звонок директору - да, простите, не смогу, очень срочное дело. Звонок в школу - Ильмарин нездоров, он сегодня останется дома.
- Собирайся, милый, мы с тобой немного полетаем. Хочешь под облака?