Это была заметка о булочной, о Линетт, о Рэе и шоколадных пончиках, о возрождении Бирд-стрит. На черно-белых зернистых снимках невозможно было разглядеть все лакомства, которые в тот день наготовил Рэй, но Джейд наклеила его фотографию поверх страницы. На выцветшей фотографии Рэй в фартуке улыбался, сложив руки за спиной. У него было сосредоточенное лицо с ямочками на щеках, и он был куда моложе, чем представлял Нельсон. Он смотрел на Рэя и видел молодого двадцатилетнего человека, только начинавшего жить, слишком молодого для того, что с ним случится. Он дожил до возраста, до которого его отец никогда уже не доживет. Он уже почти на десять лет старше своего отца.
— Его так и не сфотографировали в тот день, я решила приклеить эту, — сказала Джейд.
— И Леон не против, что ты все это тут держишь?
— Рэй — часть меня. Куда бы я ни отправилась, он со мной. Леон не хочет, чтобы я его прятала.
— Тогда почему ты вообще сняла фотографию? Почему так долго не вешала ее?
Джейд откинулась на кресло.
— Я злилась на мир за то, что тебе досталось. Я не хотела, чтобы ты слишком сильно по нему скучал, чтобы эта ноша была еще непосильнее.
— Но он мой отец.
— Я хотела, чтобы ты знал, что справишься и сам, один, как справилась я.
— Но мы были вдвоем.
— Теперь я это понимаю, — сказала Джейд, глядя на него. Это был серьезный, нежный взгляд. — Я скучаю по нему. Я тебе когда-нибудь это говорила? И всегда скучала.
Нельсон вдруг понял, что закусил щеку. Еще немножко, и прокусит до крови. Он разжал челюсть, и все закружилось, его затошнило. Он сел на пол напротив матери. Ему не хотелось заканчивать разговор. Он хотел ей все рассказать.
— У Ноэль теперь ребенок. От кого-то еще.
— Быстро она.
— Мы тоже хотели ребенка, но у нее был выкидыш. Я тебе не рассказывал. Хотел сделать вид, что ничего не случилось.
Джейд попыталась его успокоить. Она потянулась к нему. Но он покачал головой, оттолкнул ее. Ему было страшно, как будто кто-то за ними следит, как будто какая-то невидимая опасность — катастрофическая, абсолютная — поглотит их, если они не будут осторожны.
— Она нуждалась во мне, а я уехал. Кто так поступает? Что я за человек?
Джейд упала на колени и обхватила сына. Он попытался освободиться, но она не ослабляла объятия. Он перестал сопротивляться. Она прижала его к груди и закачала его.
— Мальчик мой, — говорила она. — Милый мой мальчик.